Жила-была скрипка со сладкозвучным именем Виола. Это была скрипка как скрипка, с чистой, трепетной душой. Только вопрос о том, в чем смысл жизни, часто мучил ее. Игра у нее не всегда ладилась. Причина была и в воздухе концертного зала, в котором суетилась пыль, и во вздохах зрителей, чьи мысли были далеки от ее музыки. Она расстраивалась, если не было в ее звуках щемящей тоски, радости ручейка или порыва ветра. Тельце скрипки чувствовало настроение Хозяйки и порой отзывалось на ее радости и тревоги, придавая звукам нежность шелковистой травы.
Скрипка была солисткой небольшого ансамбля. Днем ходила на репетиции и танцевала разные танцы со смычком. Эти танцы были их тайной. Все думали, что они играют, а на самом деле они танцевали то менуэт, то веселую румбу, то скользили на 3/4 в вальсе.
Вечером она выступала на концертах. Это была ее работа. Зал заполнялся зрителями. И тут, как бы тебе ни хотелось, нельзя было ни мечтать, ни отвлекаться, ни импровизировать. А потом ее клали в футляр. Там пахло пудрой Хозяйки, а бархат шелестел ей колыбельную.
Она не замечала, как засыпала, и вот тогда начиналось самое главное. Виола вдруг проходила сквозь футляр и оказывалась в комнате. Света не было, но она видела все и медленно плыла в воздухе. Стены оставались позади, и ... она на свободе.
"Что сегодня будет? - спросила себя скрипка. - Может, совершить кругосветное путешествие? Я ведь летала уже к небу, проникала в жизнь тучи, гонялась за ветром".
"Ну что ж, ты готова, - сказал ей внутренний голос, - отправляйся".
Без всяких усилий стала Виола подниматься. "Боже мой, как красиво!" - воскликнула она. Внизу паутинками текли реки, в них, отражаясь, блестело солнце. Ветер волнами раскачивал траву на лугах, деревья махали ей ветвями, а птицы, пролетая мимо, щебетали приветствия. Она летела все дальше, облака закрывали землю, и тогда сказочный, до самого горизонта, пушистый белоснежный ковер расстилался перед ней. Ныряя вниз, она опять видела землю, на которой росли горы, укрытые, как мантией, снегом и ледниками.
Добравшись до океана, Виола решила передохнуть и опустилась на безжизненный каменный остров. Но безжизненным он казался только на первый взгляд. Множество крабиков окружило скрипку. Они никогда не видели ничего подобного, и, наверное, от удивления их глаза вращались на длинных стебельках. Тут с неба, шелестя крыльями, спустился огромный Альбатрос. Он много повидал, странствуя по морям и океанам, но тоже не видел подобного чуда.
- Ты кто? - спросил Альбатрос.
-Я скрипка, - ответила тихо Виола.
- Это что, особый вид птиц? - уточнил Альбатрос. - Тогда где же твои крылья?
-Нет. Я только немножко играю музыку; но, может, в следующей жизни я стану птицей.
-А - а - а, - протянул в ответ Альбатрос, будто бы что-то понял.
-Я отдыхаю, - промолвила Виола.- Ты прилетела по делам или просто так?
-А что ты делаешь здесь? - задал он следующий вопрос.
-Видишь ли, чтобы излучать музыку, нужно напитаться брызгами волн, холодом высоких скал, обжечься пустынным зноем.
-Зачем тебе это нужно? - недоуменно воскликнул Альбатрос.
-Я мечтаю, чтобы в моей игре слышался аромат цветов, чувствовалась свежесть дождя, а в финале сверкала радуга!
-Как! Разве это возможно?
-Я стремлюсь к этому; и думаю, если я впитаю в свое сердце все краски мира – это получится.
-Успехов тебе, - сказал Альбатрос, - счастливого полета!
А про себя задал еще раз тот же вопрос: "Как же она летает без крыльев?"
А скрипка отправилась дальше. Гигантские валы размеренно морщинили гладь океана, и она повторяла их узор, то снижаясь, то поднимаясь так, чтобы микроскопические капельки воды, сорванные ветром с поверхности моря, орошали ее влагой. Вода была соленой, и Виоле казалось, что это она плачет, как плакала, играя одно Адажио и еще кое-что сокровенное. Но ветер стих, небо очистилось, и звезды, не мигая, уставились на странницу. "А что если я поднимусь выше, к звездам?"
И сразу эта мысль начала становиться реальностью. Постепенно морские волны, удаляясь, становились мелкими и неразличимыми; острова, разбросанные там и сям, казались все меньше и меньше; и вот Виола увидела всю Землю. Она была такой красивой и беззащитной! Тонкий музыкальный слух скрипки даже на огромной высоте улавливал диссонансы, вырывавшиеся из многих уголков планеты. Еще больше ей захотелось к звездам.
-Ты уверена, что тебе нужно туда? - спросил снова внутренний голос.
-Да, я хочу услышать Божественную музыку сфер и принести ее людям.
-Но ты умрешь, ты не сможешь вернуться на землю.
-Пусть я должна научиться этой музыке, и тогда я снова приду к людям.
И тут сверху что-то выстрелило, как будто воздушный шарик хлопнул над головой. Скрипка посмотрела вверх, и, о Боже, черный космос расцветился такими яркими красками, какие Виола лишь иногда видела в цветных снах. Она повнимательнее вгляделась в эти краски и поняла, что это концентрированный свет. Его сгустки переливались друг в друга, трансформировались, образовывали в пространстве фигуры, то складывались в узоры непередаваемой гармонии, то распадались на удивительно прекрасный беспорядок, в котором ощущалась внутренняя закономерность. Вся эта картина источала ароматы, каких на земле она не ощущала даже от самых изысканных цветов, подаренных поклонниками Хозяйке. Но самое главное - вся эта Божественная картина звучала.
В ней не было определенной мелодии. Будто огромный орган включал мощные аккорды в зависимости от сочетания и окраски фигур. Они вибрировали, издавая сладостные звуки. Виола замерла, как завороженная, эта музыка завладела всем ее существом. Струны, войдя в созвучие, стали вибрировать в унисон этой гигантской панораме.
И все. Пространство горело ярче яркого пламени, как тысячи молний или море бенгальских огней, все вокруг превратилось в свет. Невыразимое чувство любви ощутила Виола в своем сердце. Все тот же голос вновь обратился к ней:
-Ты хочешь перенести эту музыку в мир людей?
-Очень, - прошептала она.
-Тогда оставляю тебя здесь для обучения этой музыке. Но запомни: ты сможешь унести ее на Землю, если будешь любить не все человечество, вместе взятое, а отдельного, даже самого дикого, самого глухого к твоему искусству человека. Если ты будешь играть ему, так как мне.
-Я постараюсь, Господи.
Она осталась. А утром Хозяйка Виолы, открыв футляр, не узнала своей скрипки. В ней не было тепла, не было улыбки и нетерпеливого желания играть. "Может быть, она заболела?" - подумала Хозяйка. Лучшее лекарство - работа. Она схватила смычок, провела по струнам, но пространство пронзила лишь немая тишина. "Душа ушла из этого деревянного тельца," - с грустью подумала Хозяйка.
Виолу не хоронили. По рецептам древних фараонов ее обработали специальными составами, чтобы она не портилась от ветра и дождя, снега и летней жары. Скрипку поставили посреди чистого поля. И, как в сказке, сразу прилетел пчелиный рой и поселился в ней.
Пчелы начали собирать благоухающий нектар с цветущих рядом трав и носить его в такой необычный улей. "Это будет прекрасный памятник', она так стремилась летать", - подумала Хозяйка. И радость за скрипку, которая с честью прошла свой земной путь, осветила ее лицо.
А наутро к руководителю ансамбля пришла девочка с глазами, устремленными вдаль. Одной рукой она теребила платьице, а другой крепко прижимала к груди скрипку - светло-золотистую, озорную, веселую, но в то же время со скрытой грустинкой. "Вы возьмете меня к себе в ансамбль? - спросила девочка. - Моя скрипка привела меня к Вам!"