Любые совпадения случайны.
Во время написания стиха ни один кабачок не пострадал.
Не ущемлялись чьи-либо права и паховые грыжи.
Расширяя зрачки, опползая сачки,
Раздирая в клочки золотые бочки,
Совершая скачки, рвя в натуге очки,
Обречённо на нерест ползут кабачки.
Смотрит как аксакал вниз бесстрастно луна.
Видит морды оскал, видит, каплет слюна...
Щёлкнул вновь арбалет, свистнула острога..
И за что столько лет к ним судьба так строга?
Весь в наколках качок. Взмах мгновенный ножа..
Есть икра? - Кабачок! Нет икры? - Баклажан!
Кабачкихи от ужаса дико кричат.
Не родится на свет миллион кабачкят.
Сотни тысяч садистски растерзанных туш,
Сотни тысяч безвинно загубленных душ.
Раз за разом в кровавых по локоть руках
Золотистая тяжесть икры в ястыках.
По страданьям бежит путеводная нить.
Их не будут лечить, отпевать, хоронить.
Кучи тушек гниют, разлагаясь, в пыли.
Их последний приют. Не прошли. Не смогли.
А когда утекут в бесконечность года,
Запоздалые ахи придут, как всегда.
Но пустые поля - нам заслуженный приз..
Ах, ты ж, тля.. Где ты шлялся, позорный Гринпис?