Меня создавал ты из плоти своей, из крови
Хотел совершенства, а вышел урод убогий,
С косыми глазами, с усмешкой, кривящей рот,
Себя в зеркалах, несчастный, не узнает.
Сутулый, почти горбатый, немой как рыба,
Вращает глазами: знать, хочет сказать «спасибо»,
И все это так по-доброму, так любя.
И гладит твой облик руками, бормочет, стонет,
И плачет, и припадает к твоим ладоням.
И видит в твоем совершенном лице себя.
Таким ты бы стал, да сработал я неумело.
Пройдет пара лет, и я снова возьмусь за дело,
А ты уходи. Ты больше не нужен мне.
Он так и стоит, отвернувшись лицом к стене.
Стоит почти сутки, не двигаясь, молчаливо,
Не ест и не пьет и – право – почти счастливый,
Он думает, что ты вновь создаешь его.
Потом понимает: выходит второй прекрасней,
И взгляд его потемнеет от дикой страсти,
И взгляд напугает дьявола самого.
И он говорит, презревая косноязычность,
Я тоже был твоим сыном, я тоже личность.
Чего же ты смотришь, как будто тебе плевать!
И я не хочу уходить, не познав забвенья.
Чего ты уставился, эй, косорукий гений!
Раз ты меня создал, тебе меня убивать.