I had a dream, which was not all a dream
Lord Byron
Мне это снилось, или наяву
случилось, не узнаю я вовеки,
лишь помню, как покинули Москву,
как стылой рябью покрывались реки,
и неподвижность ледяной воды
напоминала сомкнутые веки
покойника… и пепельные льды
в морскую тишину стадами плыли
как антиподы облаков. Сады
роняли пепел. Струйки серой пыли
покрыли все – асфальт, металл, траву,
цветы Земли – покрыли и убили.
И небо потеряло синеву,
и море, остывая, умирало,
а ветер гнал опавшую листву,
гало слепое солнце покрывало,
как глаз бельмо. Движенье корабля
бесшумным было, или нам казалось?
Я не могу ответить. Но земля
была реальной – плоская, нагая,
пустые бесконечные поля,
где снежным воем север настигает
и гонит сквозь безликость городов,
холодными порывами стегая…
Вот и проплыли льдины вдоль бортов,
открылась гавань. Здания, как глыбы,
из голых плоскостей, прямых углов,
ни завитка, ни одного изгиба,
повыстрижено все. В какой стране
мы оказались? В Нидерландах, либо
на Готланде? Тонули в тишине
скрещенья улиц, и везде стояли
размытые как тени на стене
беспамятные люди. В их печали
сквозило ожидание конца
и страх страданий. Все они молчали,
но на вопросы с видом простеца
нам каждый встречный отвечал по-русски,
и опадала серая пыльца
с бесцветных губ и глаз, как пепел, тусклых.
Чего вы ждете – я спросил тогда,
и отвечали мне – к началу спуска
пора готовиться. Вот-вот спадет вода,
и успокоится холодный ветер,
и мы уйдем, и в нас умрет беда…
Какое безразличие в ответе,
покорное смирение в глазах –
никто на умирающей планете
не помнит о любви, листая страх!
Разлюблена, покинута, забыта,
проспорена, пропита на пирах
Россия. Вы сошли с ее орбиты,
и ждете наползающую тьму,
и жизнь уходит, словно прах сквозь сито –
ни памяти, ни сердцу, ни уму.
Опубликовано в журнале "День и ночь", Красноярск, № 5, 2016.