Он гулял по любимому городу
Жадно, крупно дыханье задерживал.
«Наконец-то сегодня останешься»,-
Чаровница шептала с усердием.
Нет на свете создания понятливей,
Все терзания, все горести – вот рука.
И на небе подводного города,
Где нет солнца, прекрасная радуга.
Так хотелось предаться забвению.
Он, на привкус везение пробуя,
Понимал, что обман его зрения
Манит глубже приятной мелодией.
А кругом – ни забот, ни уныния.
Кругозор наполняя обновою,
Он, тихонько, почти без усилия,
Прошептал: «Я ищу знака нового…»
Прояснилась скалистая скиния,
Не успевши завербовать странника,
Изменилась сюжетная линия -
Недоверие вновь обнажило страх.
Оборот на полкорпуса талии,
Дал почувствовать фальшь одиночества:
«Ее имени даже не знаю я,
Вновь поддался влиянию творчества!
Как ребенок, по краю ступающий,
Любопытство, желая, моторикой…»
Мягким отблеском левой сандалии
Замаячило что-то недоброе.
Он руками закрыл это чуждое,
«Мне недолго осталось, я чувствую…»
Но, надеясь, натуру на русскую,
Все же жаждал нащупать иголку.
«В твоих мыслях про грехопадение,
Нет и толики очеразумного!
Дай мне руку, скорее, поплыли же!»
Успокоилось ранее бурное.
«Что же дальше со всем эти станется?»
«Я отвечу. Не смею откладывать.
Приласкает пучинушка вновь тебя…»
«Но, я тут, для того, чтобы радовать
И тебя, и родных, и Отечество!»
«Ничего не забыл в исчислениях?»
«Я стремлюсь исцелить человечество!»
«Увядая в смятенных сомнениях…»
«Да полно тебе, хватит ехидничать!
Хватит все измерять серомасностью…»
«Да полно тебе! Хватит увильничать!
Ужасаешь своей безобразностью!»
«Когда только со мной познакомилась
По-другому смотрела, с любовию…»
«Когда только с тобой познакомились,
Был готов обучаться ты новому!»
«Это чувство осталось, я здесь - стою!»
«По-другому светились глаза твои…»
«Для тебя эти звезды спустить хочу!»
«Для себя эти помыслы приземли».
«Не хочу приземляться! Лети ко мне!
Приземлюсь, и опять стану разовым…»
«Помнишь притчу о верном слепом коне?»
«Кто-то должен был, разве, рассказывать?»
«Кто-то должен всему научать тебя,
Перестань постоянно угадывать».
«Разве мало лишений отведал я,
Что еще Его прихоти надобно?»
«Его прихоти надо немногое -
Только искреннее раскаянье».
То, что было вокруг черно-белое,
Озарилось цветными квадрантами.
«Еще в школе я понял особенность
Осознания учения светлого.
И, живя философией бедного,
Понимал, что меняюсь в богатого».
«Еще с детства родителей радовал.
На бумаге взять былопрошедшее,
Замаравши чернилами панику…»
«Сортирую по полкам вошедшее».
«Там отделы - свои и ненужные»,
«Там просторы – для глаза и контура»,
«Кудичини – фамилия звучная,
Но несет ни финансов, ни опыта.
Все пустое, людьми так любимое…»
«Своевременно отформатирую».
«Твое ложе, до кофе, сонливое…»
«Рассмешу отголоском игривого!»
«Что ж, не буду препятствовать более,
Меня радуют эти стремления.
Все знакомы с процессом горения.
У тебя не сырое – готовое».
«Это все?» «Ты остался не каверзно.
Интереса не, вскользь, отчужденного»
«Сыт, по горло, клишейными пробками
Мегаполиса загроможденного».
«Что ж, иди по дороге усердия
И не спрашивай, что посоветую
Этот сон исчерпал свое веянье…»
Он проснулся, укрытый по-летнему.
Вспоминая закаты-падения,
Подтверждая свое же учение,
Как бессильно чужое сомнение.
В холодильнике банка варения,
Стала образом Ноева транспорта.
Рассмеялся от пения Тимати,
Телевизор работал без паспорта.
21.10.2012