Знаешь, потом, когда я устану жить,
Сжав мое сердце резиновой рукавицей,
Видевший виды врач, который станет меня потрошить,
Наверное, здорово удивится.
Но не тому, что сердцем моим, уронив, можно ногу отбить,
Удивится не тяжести и размерам,
А тому, как оно умело тебя любить,
Прочим органам вопреки, назло всем краям и мерам.
И когда отдымит опавшей листвою куча не сделанных дел,
Я услужливым призраком рядом с тобою кружиться буду,
Ведь, пожалуй, единственное, что я в жизни и вправду умел -
Это бредить тобой и слышать тебя отовсюду.