Кто-то посмотрит, мне скажет,
что не так я живу и не тем дорожу.
Что стар мой дом многоэтажный,
что в нем я, наверно, умру.
Может вечером, может днем
поставлю на кухне чай.
И останемся мы вдвоем,
ничего вокруг не замечая.
Ты был мой лучший друг,
моя крепость и моя печаль.
Но без тебя я смогла окрепнуть,
дальше идти, прощать.
Ты прости меня за нелепость,
за желание вновь увидеть,
прикоснувшись к душе.
Просто на моих окнах иней,
и я не помню тебя уже.
Ни твоих глаз, ни рук, ни кожи,
обрамляющей твое лицо.
Оно мне было тогда дороже
всех и заменяло собой почти что все.
А иногда меня пробирал громкий смех,
когда по памяти наши ссоры и твои шаги,
сначала в друзья, а потом в приятели
из когда-то сумасшедшей и яркой любви.
Мне говорят, что не стоит вспоминать об ушедшей,
об умершей, загнанной вглубь, далеко в пустоту.
Но как по мне, так вспоминать — это лучше,
чем пытаться себя обмануть, находясь тут.
Может, я и улыбнусь, глядя на фото, где мы вдвоем.
Ты далеко, но пусть
твой город солнцем не залит, а озарен.
И если меня порой злит,
что когда-то небо пошло ко дну,
то только это
и смогло меня изменить,
хотя я и не беру на себя вину.
И если сердце внутри болит,
это значит, что я живу.
А в моем доме пять этажей и лифт,
теплая крыша на зиму.
Я слушала, как ты дышишь,
когда за окном выключался свет.
Ты мне больше не звонишь и не пишешь.
Закончилась последняя пачка сигарет.
А там наверху где-то свыше
звезды расстелились в причудливые облака.
И кажется, что они гораздо ближе,
хотя я смотрю на них издалека.