Thou comest! all is said without a word.
I sit beneath thy looks, as children do
In the noon-sun, with souls that tremble through
Their happy eyelids from an unaverred
Yet prodigal inward joy. Behold, I erred
In that last doubt! and yet I cannot rue
The sin most, but the occasion--that we two
Should for a moment stand unministered
By a mutual presence. Ah, keep near and close,
Thou dovelike help! and, when my fears would rise,
With thy broad heart serenely interpose:
Brood down with thy divine sufficiencies
These thoughts which tremble when bereft of those,
Like callow birds left desert to the skies.
Пришёл! И больше не нужны слова!
Я, как дитя: луч солнечный дробится
Сквозь радостно дрожащие ресницы
И кружится от счастья голова,
Хоть верится в то счастие едва ль.
И всё же не готова повиниться
В сомнении, которое всё длится,
Мешая нашей близости. А жаль!
Помощник нежный мой, ты рядом будь,
А если слёзы снова будут литься,
Пусть сердце щедрое развеет грусть,
Чтоб я могла отныне не страшиться
ненужных мыслей, что тревожат грудь.
Так в первый раз взлетают в небо птицы.