Потому что отравленным здесь оставаться нельзя,
я – последний романтик, по лезвию бритвы скользя,
исчезаю. Попытка пройти сквозь горнилище ада,
как известно, – не пытка. Однако видна
нерешительность духа, а внешнее – только одна
наносная бравада.
Что-то держит меня на краю этой грешной земли.
Помолюсь, наклонюсь, прикурив от горящей змеи
напоследок. Так тяжко в меня проникает
с каждой новой затяжкой невидимый яд.
Как вам видится со стороны, – угасающий взгляд
до сих пор уникален?
Всё когда-то умрёт, возродится, я тоже умру,
но отряд не заметит потери бойца поутру,
да и был ли боец, хорошо воевал или плохо?
Что я видел? Дороги железные, волны морей,
и теперь огоньком сигареты моей
догорает эпоха.
Несомненно потом всё распишут потомки о том,
что по мнению видных учёных случилось с Христом,
как ужасно прошли времена тирании.
Но сейчас только внутренний голос: умерь свою прыть.
В подсознании ярко мигает табло: "Не курить!
Пристегните ремни!" И...