Звон раздается по мраморной плитке:
Это Она выплывает из спальни, и
Платье, рассшитое ситцевой ниткой,
Прячет в воланах волшебно-хрустальное.
Руки прозрачные тянутся к шторам.
Солнце играет в них блеклыми зайцами.
А за окном голубеют просторы.
С ласковой грустью Она улыбается.
Слуги Ее окружают заботой,
Хрупкое сердце храня от волнения,
Прячут ведомую мнимой свободой
С красками дивными, птичьими пеньями:
"Что ж ты, наивная, глупая прелесть,
Счастья не ценишь? Тепла повседневного?
Ведь не защитник - дворцовая крепость,
Коль за ее ты окажешься стенами.
Звонкие пальцы, прозрачные веки
Сгинут в объятьях неведомой дикости,
Где меж камней извиваются реки,
Гнутся леса от своей многоликости."
Мягки ковры в восхитительных залах,
Низки перины огромного ложа здесь,
Чтобы хрустальной душе не мешала
Демонов твердых слепая встревоженность.
Ей безразлична заботливость прочих,
Разум хрустальный наполнен отчаяньем.
Как бы украдкой сегодня же ночью
Звезд созерцать на мгновенье нечаянно?
Из хрусталя надоевшего выйти,
С силой прочувствовать тело живущее
И с непокорной пылающей прытью
Ринуться в травы зелено-колючие?
Ночью уходит Она из парадной.
Сон остановит возможных мешающих.
"Знаю, стреляет пронзительным взглядом,
Воля моя, в темноте умоляюще...".
Солнце с зарею лучи расправляет,
Люди встречают его с благосклонностью.
Смята постель безнадежно-пустая,
И тишина издевается колкостью.
Ищут в дворцовых богатых палатах,
В кухнях и классных, верандах бессовестных.
Столько усердная времени трата
В поле цветочное манит напористо.
Юное сердце вражды не нашло бы
В камнях, в листве неприступно упрятанных,
И, уберечь себя вовремя чтобы,
Дома осталось бы ночью приятною.
Но созерцанье рассудка важнее,
Тяга к мечтаньям заветным строптивая.
Грани под солнцем сияющим греют
Сотни осколков хрустально-счастливые...