(Непридуманная история.)
Иконку выставили незаметно вон за дверь,
В подъезд к мусоропроводу -
мол, вещь без толку.
И тотчас,
видимо, ретировались поскорей,
как бы хихикая
и ухмыляясь втихомолку.
Я на работу торопился поутру.
Лифт занял кто-то
и спускаясь пешим,
По маршам лестничным, из клавишей и струн,
увидев Святой лик, -
слегка опешил.
Тот лик был Дарьи. Такую не знавал
За Христа мученицу, -
уж не обессудьте.
Образ смирения немой мольбой взывал,
Из окаянных лет безверия и смуты.
Знаком не понаслышке гул церквей,
Монастырей задумчивость,
молящихся обители.
Свеч таянье,
в киотах блеск перстней,
Кто обижал или кого обидели.
- Что, милая,
не пригодилась ко двору,
Куда из храма привнесли первоначально?
Позволь от пыли и неудобств
рукой протру,
Как Бог снимает в нас
страданья и печали. -
Поклон отвесив,- поцеловал,
убрал в карман
Нагрудный -куртки,
который к сердцу ближе.
И вдруг подумалось,
что неспроста был зван
Сюда, в мир этот,
теми, кто унижен.
Нам келья с Дарьюшкой -
мой комнатный метраж.
Теперь мы много лет
друг перед другом.
Вхожу, бывает,
в стихотворный раж,
Она внимает молча,
без испуга.
И крестом истины
в заботливых руках,
Правду в стихах моих
слова благословляя
Протяжным эхом
напоминавший крыльев взмах,
Парит курлыкая
в невесомость стая.