Пощечина судьбы.
Горячий миг.
И крик врага убитого в
отместку.
Я к шраму своему давно
привык.
Под смех команды
боцман наш старик
лицо моё зашил
рыбацкой леской.
Над нами рвался с мачты
черный флаг.
А боцман, кровь слизав с
иглы сапожной,
презрительно сказал:
"Сойдет и так.
Матрос - не
джентельмен, лицо - не
фрак
и шлюхам - наплевать
на наши рожи..."
Ласкает ветер груди
парусов,
роняя с неба звезды
неуклюже.
А где-то мою девушку из
снов
счастливый человек без
лишних слов
избавил от белья из
тонких кружев.
Я помню ночь, когда
прощался с ней.
И слезы солоней, чем
брызги моря.
Она ждала, как жены
ждут мужей.
Ей год за годом было
тяжелей.
И - сбросила любовь с
себя как горе!
Я гнал её из
сладких снов своих.
Ей в оскорбленье тратил
горы денег
в портах на грубых
девок заводных.
Я их уделывал троих и
пятерых,
при куражах сходя на
твердый берег.
Ласкает ветер груди
парусов,
роняя с неба звезды
неуклюже.
А девушку мою из
прошлых снов
чужак, привычно и без
лишних слов,
вновь избавляет от
белья из кружев.
Я к шраму своему давно
привык.
И даже шлюхи
мне почти не снятся.
Всё больше - боцман-
наш лихой старик.
Он год как мертв, но я к
нему привык,
и он ко мне заглядывает
часто.
В кают-компании мы с
ним глотаем ром
и под его надрывный
хохот с кашлем
друг другу травим байки
о былом.
Я наизусть их выучил
давно.
Мы их еще в аду чертям
расскажем.
Ласкает ветер груди
парусов,
роняя с неба звезды
неуклюже.
А девушке из позабытых
снов-
ей не понять и дюжины
тех слов
которыми б я мог
раскрыть ей душу...