Как прежде, тихо по аллеям
гуляют старые евреи.
Шныряют юркие подростки.
Печальна давняя утрата:
на месте летнего театра
растут сиротские берёзки.
Вокруг поставлены палатки,
а в них развешаны манатки.
Волнисто движется народ.
Оркестр восходит постепенно
на свежесрубленную сцену,
похожую на эшафот.
И, создавая нужный фон,
кричит певица в микрофон.
Пьянчужка тешит себя пляской.
Звук лупит, словно молотком.
Налиты груди молоком
у Евы, с детскою коляской.