Он приходит тихо, полой плаща
заметая брызги лучей на досках,
он не страшный, да и совсем не грозный,
он несет в руках и глазах печаль;
рукава в заплатах аж до земли,
но штанины целы — почти что роскошь,
он приходит днём, зачастую — ночью,
вынудив писать, как сейчас, стихи.
Он приходит — я наливаю чай,
наполняю блюдечко кровью ягод,
рассуждая, рада или не рада, —
он печаль на стол кладёт невзначай,
вытирает руки и дует в чашку
и садится молча со мною рядом,
наполняет душу безволья ядом;
я молчу — почему-то ничуть не страшно.
И, подняв измученный вечно взгляд,
на меня посмотрит с тоской собачьей —
я сижу, ещё не поняв, что плачу,
а, заметив слёзы, кляну себя;
он следит и, вмиг распахнув глаза,
улыбается — через секунду мрачен,
и, ни к месту вдруг пожелав удачи,
убредает шатко в своё назад.
Вытирая кофтой влагу на коже,
вслед ему шепчу: "И тебе того же"...