Ничего не осталось, и пепел развеяло время,
ни домов, ни заборов обитых железным листом.
Дым печей, лай собак – это детства сбежавшее эхо,
возвращает в видениях, призраком, мой первый дом.
Он мне снится порой, с потемневшей от времени крышей,
развалюха-сарай и четыре ступени крыльцо.
И настурции бархат огнём на ветру шевелится,
обжигая не больно ладошки мои и лицо.
Это грёзы и сны, это память играет упрямо,
из чулана достав с облетевшими красками холст.
Я недавно там был, и ожили зажившие раны,
Ничего – лишь укрытый полынью старинный погост.