Во тьме ночной, при свете бледного лишь фонаря,
Ты вспомнишь обо мне, я знаю.
За все себя безудержно коря,
Я имя вновь и вновь твое все повторяю.
Во тьме ночной, при свете бледного лишь фонаря,
Ты будешь плакать, потому что любишь.
За все себя безудержно коря,
Ты с большей силою любовь в себе разбудишь.
Во тьме ночной, при свете бледного лишь фонаря,
Ты сочинишь те памятные строки,
За все себя безудержно коря,
Ты вновь пробудишь чувств потоки.
Во тьме ночной, при свете бледного лишь фонаря,
Ты сядешь у стены и вспомнишь.
Как скромно, боязно тогда пробилась та заря,
В воспоминаниях своих навек утонешь.
Фонарь все светит, и лучи его
Откроют путь тебе во тьме ночной,
И снова ты возьмешься за перо,
Чтобы навеки вечные впредь обрести покой.
Но ты молчишь, рука не слушает тебя,
Она все смотрит на блистающий фонарь.
А ты, за все себя безудержно коря,
Во тьме ночной скитаешься и ищешь свой алтарь.
Рука взяла перо и принялась писать,
Так страстно, быстро, даже непонятно.
Но нет не то, что ты хотел ей донести, сказать,
А лишь фонарику вопрос невнятный:
- Зачем, фонарь, светил ты так во тьме ночной, скажи?!
- Чтоб вспомнил ты, насколько все прекрасно.
Но ты свой век, смотрю, уже отжил,
И я светил во тьме ночной, увы, напрасно.