А обожжённого горла тоска и мука –
крик с надрывом понятен не всем…Поверь,
это боль, за окном в еле слышимом звуке,
среди полу находок и полу потерь.
Ты и я – белой нити стежки на подоле,
ты и я – недомолвок тягучая взвесь…
Рвутся, словно бумага, придумки и роли,
тает в тёплом дожде марципанова лесть.
Ни к чему здесь росы перезвон васильковый,
ни к чему пустографок в листе тишина.
Многоточие строк мне, как прежде, знакомо
и достаточно в нём серебристого льда.
Не причастен ли он к слову – ВЕЧНОСТЬ?.. Не знаю!?
Мне неведом тот шум, утешаемый сном.
Белым облаком грусть проскользнула по краю
и задела слегка чью-то душу крылом.
Что ей крик обожжённого горла – заноза,
что ей боль – полнолуния тайный излом.
Ну и что там в остатке?..Обычная проза
или рифмы ликующей слабый фантом?..
Вычитает все «за» и все «против» погода,
ветер плачет органно, вдохнув миндаля.
Одинокость рисует, безмолвью в угоду,
лунно-солнечный образ /конечно/ не зря…
19.01.2016