Отдушины забиты пустотой.
Была однажды голубая бездна…
Она была живая и небесна.
Я не был ангелом, ведь я же был с тобой.
И где-то треснула от тяжести война,
Я возвращался после злого боя,
А ты уже замкнулась на другое,
В тебе ручьи проделала весна.
И я запил, я рухнул и ослеп,
Я тихо-тихо умирал в крапиве.
О! Этот чудный боготворный склеп.
Я думал о тебе, любви… и пиве.
Но, умирая – умирай. Наш долг –
Готовь себя к такому с малолетства,
Не помню ничего, считай, о детстве…
Что было там? Ах, да! «Всегда готов!»
Не помолюсь. Чужие города,
Слова, вода… – немного. Злые ночи.
Как хорошо, когда я еду в Сочи,
Когда хорошее вино или еда.
Опять молчу. Я умер или нет?
Дошел до перекрестка к магазину,
Разбил свою шикарную машину
И наконец-то выключили свет.
Нет! Силы нет! С огнем на брудершафт,
Ты в стороне, в районе фотографий,
Ну, а к тебе ни строчки эпитафий,
Когда к тебе я обращаюсь, в сердце март.
Чреда ночей. Я в ужасе погод,
Не то, что холодно, а просто так… хреново
Я вышел, прохрипел, и было слово
И волновало очень небосвод.
И было всем виденье с высоты
Оно молчало, дергалось и ныло
И головы, как бы ножом, рубило.
Кровь капала на первые цветы.
Случилось или нет? То, знает бог.
О чем я пил, о чем я с пьяна грезил.
Но я ожил, и, подведя итог,
Себя на небо месяцем повесил.