Рождённые на рубеже тысячелетий: застывшая в промёрзших жилах кровь, и лёд меж пальцев, и холодный ветер, и вздёрнутая (где ты, детство?) бровь. И руки в белой пене фортепьяно, все в шрамах от надуманных забот, и серые глаза, и в сердце раны — на новом месте каждый новый год. И руки, что готовы сжать винтовку в отчаянной, бессмысленной борьбе… Не детство, нет. Гремит артподготовка, и растворяется судьба в чужой судьбе.
Не видят, не страдают и не плачут: им стёрли память. Руки их — металл. Они — война. Не может быть иначе: слепой Создатель так предначертал. Слова цедят так мало и так скупо, как будто их слова способны убивать (ах, если б правда!) — право, что за глупость! Убийц опустошённых злая рать, не люди, а цепные псы столетья: готовы всё продать за хриплый тьмы приказ. Их гонят семихвостой чёрной плетью. Их память стёрта: лишь один каркас. Готовые на всё, не прячут взгляда: спокойны и чертовски холодны. Они не знают, кто они. Так надо. Им приказали. В них воплощены все прегрешенья предыдущих поколений, четыреста истлевших государств, десятки тысяч битв и столкновений, сожжённых жизней — ровно миллиард.
Вселенная — десяток измерений (а может, даже целых двадцать шесть), и в каждом изнывающие тени сражаются в бессмысленной борьбе. Им не дождаться часа всепрощенья, их жизнь похожа на промёрзший ад. Не распадутся их цепи стальные звенья, им не помеха друг, отец и брат. Беспамятные, проклятые звери… Не люди, нет. Они забыли всё.
…В висках стучит: не верю! я — не верю!
Что ж. Жди, пока их мир превознесёт.