Лишь тем, кого мы очень сильно любим,
Кто дорог нам, как солнце и вода,
Мы позволяем много, всё простим.
От их руки ломаются сердца.
За их родной лишь взор, за сладость речи,
Им путь к душе всегда открыт свободно.
Мы знаем, что кладём на свои плечи,
Но поддаёмся беззащитно и покорно.
Каков бы не был зверь пушист и мягок,
Он навсегда останется животным.
Ты приручил? Готовься подметать осадок,
Проветривать с себя послепожарный дым.
Когтями острыми впивается поглубже,
Куснув зубами, жадно хлещет кровь.
И вновь я обречен. Дурак, похоже.
На кой же я отдался ему вновь?!
Я так любил тебя, мой дорогой зверёк.
Твои глаза, мягкий живот, твои повадки.
Да, нами был уже усвоен тот урок,
В конце которого мы разбегались без оглядки.
Но каждый раз следы твои звериные,
Вновь замечаю я поблизости себя.
Они откликнутся во мне надеждами наивными.
Надеждами в пушистого тебя.
Я должен был давно с тобой проститься
И обнаружить аллергию на зверей,
Но у меня внутри зависимость хранится,
А у тебя сильнейшая нужда в душе моей.
Пока кого - нибудь из нас охотник не застрелит,
Мы так и будем виться в этих запятых?!
К большому счастию, ко мне его не манит,
Ведь интерес его в животных не живых.