Москва... Волоколамское шоссе,
Ноябрь, год сорок первый, отступленье,
Здесь пали многие, можно сказать, что все,
Бросавшиеся в контрнаступленье.
Тут был рубеж, последняя черта,
Когда назад уже нельзя ни шагу,
И насмерть, не жалея живота,
Стояли те, кто в землю эту лягут.
И без могил живого места нет,
На ней везде траншеи и воронки,
И чёрным дымом застят белый свет
Сожжённых танков жалкие обломки.
По всему фронту генерал-зима
Страшней был фрицам бомб и артобстрелов.
Казалось, что природа-мать сама
Быстрее истребить врага хотела.
Трещал мороз, что лопалась броня,
В обмороженьи чернотой мертвела.
И залпы реактивного огня
Под Ельней нам салютом прогремели.
Промёрзлый грунт траншеями изрыв,
Встречая смерть лицом к лицу, как надо,
Остановили двадцать восемь их,
Вспять танковые повернув армады.
И снова, сразу двинувшись, пошло
Остановившееся было время,
Чтобы Победой нашей проросло
В снег подмосковный брошенное семя.