Я обращалась к небесам, молила праведных богов, скитаясь по глухим лесам в венце из буйвольих рогов, пережила голодный год, пережидала снегопад – но превращались реки в лёд, и земли разверзались в ад.
Никто не отвечал с небес – ни звука/знака, ни руки. И на груди – холодный крест. Что боги? Боги далеки. Сама ведь выбрала свой путь, сама себя вела тропой. И тёплых дней тех не вернуть, когда ещё не ныла боль, когда спокоен был мой сон, сады цвели, и спела рожь…
как вдруг застряло колесо – и по земле качнулась дрожь, и рухнул мир, что был так свят, и тьмой накрылось всё вокруг. Неведомо, кто вёл обряд, но тот шаман был вправду крут. Никто не мог и не хотел искать его проклятый скит, боясь безлунности ночей, боясь будить то зло, что спит.
Но мне…мне нечего терять – в крови пульсирует завет – тысячелетия подряд искали прадеды ответ, где то пристанище беды, что выстроил сам Тёмный Князь, где жгут напалм, и чёрный дым ползет гюрзой, на снег стелясь.
Мне предков зов ломает грудь и точит узкое ребро – не сбросить наземь тяжкий груз, что нёс всегда мой древний род, и буду по колено в тьме вздымать во благо меч и стяг. Той силой, что живёт во мне, всем нечестивым отомстят – и замершее колесо, скрипя, начнёт свой поворот…
а я усну в корнях лесов до той поры, пока придёт мне снова время стать собой и добывать извечный свет. Я не хочу судьбы другой.
Другой судьбы, я знаю, нет.