Не прокляни меня на гребне скал, не кинь тот камень, что вонзится в сердце. В крови – огонь, но всё же, я устал, и свет мой с каждым днём слабеет/меркнет.
Что руны молвят в перекрестьях вен?
Что я кричал во тьме, срывая голос?
Быть может, то, что нет достойных цен, не вызрел на корню тяжёлый колос, чтобы платить за мёртвое зерно – отсутствие любви, надежды, веры. Мне никогда не будет всё равно – и под стрелу я грудь подставлю первым, прикрывшись лишь удачей, как щитом, и воспаряя над обрывом птицей.
Не прокляни меня, как все, за то, что я не смог, не захотел смириться – и потому продолжится война, пески намокнут от потоков крови. Герберы алым тлеют на волнах …и бог опять ни слова не проронит.
Я каждый день кого-нибудь терял – и боль дышала, и пускала корни.
Скажи мне ты, что всё это не зря. Не скрой, что говорил седой затворник в холодной келье, где одна свеча, о том, когда же темноты не станет. Как близок, как далёк последний час, иду ли я окольными верстами, в проклятой тьме чертя мечом тропу, не видя неба за шелками стягов?
Ты знаешь, я не верю в ворожбу и силу колдовскую горьких ядов, но в этот раз прошу – не прокляни плющом, полынью, чёрной розой, кедром.
Зажжённые, пусть множатся огни в моей душе. Так стану я бессмертным.