Воздух становится дымом,
он скрывает
дороги,
деревья,
здания.
В этом дыме, сером, ленивом,
расплываются,
растворяются
фантомы сознания.
Забываются прошлые кручи.
И в наброски обращаются приключения.
Силуэты расплываются в тучи.
Боль стихает сама, без лечения.
Духов нет для столоверчения.
Отрывается весь календарь.
В нем давно устаревший год.
Пусть листы улетают встарь.
Не вернуться им в оборот.
Пусть листы прогорают вширь.
Только щепоть пепла — весь груз.
Пепел черно покроет Сибирь.
Но я пепел читать не боюсь.
Я, бывало, думал и сам,
как жить с пеплом на первых порах.
То-то будет греметь по садам,
в огородах и во дворах.
Будет пьяный Зайцев Саддам
всем кричать, что он падишах.
Снегири возвестят весну,
лишь прислушавшись внутрь, в свой звон.
И медведь, лишь поверившись сну,
досыпает случайный свой сон.
Это все под стеклом акварель.
А в стекле отражений зал.
Так смешно: на картоне капель
отражает оригинал.
Так забавно, там вечный снег,
здесь же нет ни секунд, ни микрон.
Состояния нет вовек.
Состояние — оксюморон.
Все летает близко в дыму:
вот картины,
медведи,
микроны.
Ты идешь по пути своему,
и тебя провожают вороны.