***

в этом заочном безразличии была какая-то болезненность, какая-то воспаленная подавленная возбужденность
может быть, за исключением вспышек отрешенности от этого проклятого правила, у меня получалось покрыться испариной от восходящего восторга, ослепнуть темными глазами от красного солнца, поймать качественный приход от чего-то реального
но потом, потом, потом я нащупывала старые отпечатки, следы своих же ног, твердые тропы в неудобные каменоломни, близ стыка этой стороны с той
потом мешанина образов сочленненных друг с другом тонкими живыми сетками оказывалась важнее чем живой человек
зов одержимости истирал меня в тонкую бесконечную цепь, жаждущую опровержения того, что она бесконечна
этот зов был последним, что я слышала