Походкой уверенно твёрдой,
Звонкий печатая шаг,
Шагает вперед упёрто,
Большой городской ишак.
Ему уже где то за сорок,
Но шкура его лоснится,
Такому сомнения и морок,
Вообще незнакомы . Ресницы
Пушистым большим покрывалом,
Надежно скрывают глаза.
Он выглядит очень бывалым,
Не жмущим на тормоза.
Он тащит дела и заботы,
Он сонм удовольствий влачит,
Ему и не важно кого ты,
Собрался тут словом лечить.
Его каждый вечер ждёт дома,
Полезная очень трава,
А чувства ему незнакомы,
И память давно мертва,
Как осликом мохноногим,
Резвился в семи ветрах,
Ему как и очень здесь многим,
Знаком только липкий страх,
Во всяком увиденном взгляде,
Свою разглядеть пустоту,
Поэтому ярким снарядом,
Топчащим дорогу не ту,
Он мчится по улицам твёрдо,
Чеканный печатая шаг,
Уже не не живой и не мертвый,
Большой городской ишак.