На карточке с трюмо, как в тёмном трюме
всё серо – и синтетика, и шерсть,
как будто бы я в детстве просто умер,
и мама всё оставила как есть
с моим отцом – солдатика в буфете,
и кубики, и со значками флаг,
на тумбочке задорного медведя,
за лоджией бушующий овраг,
проигрыватель, плёночную деку,
руль «мотылька», что бил меня под дых,
и Брежнева, и Абэвэгэдэйку,
самих себя, безумно молодых,
под гимн Союза в предрассветной рани,
…такой вот вывих, вставленный в куплет,
родительского нищего сознанья
длиною в сорок с половиной лет, –
смотрю на них на всех, на вместе взятых
с поличным без билетов и монет,
на это торжество семидесятых
над временем, сводящим нас на нет.