Уплетая котлету, я не задумываюсь над последним «Му», произнесенным коровой перед закланием. Мысленно я далек от чикагских скотобоен и мясных рынков нижней части Манхэттена. Приятный вкус, наслаждающий мозг посредством тысяч языковых окончаний, не возбуждает во мне чувства жалости и вины за содеянное кем-то ради моих животных потребностей. Я не рассматриваю себя заказывающим убийство. Я – потребитель, как и миллионы других, неосознанно отдающих добро на экзекуцию ножом. Мир делится на мясников и приветствующих их. Существуют и вегетарианцы. А чем они лучше? Тем, что ближе к насекомым, к рыбам, питающимся всем, что мокнет в воде? Тогда планктон – благороднейшее из существ, его совесть ничем не отягощена. Должно быть удобно быть планктоном или каким-нибудь другим простейшим: инфузорией-туфелькой, амебой.
У меня одна такая живет через дорогу.
Я ей каждое утро говорю «Goоd morning».