Смирение стояло у порога,
Пришло прощения у Гордости просить.
Услышала я часть их диалога,
Как Гордость ей пыталась возразить.
Она кричала за закрытой дверью:
"Твоё "прости" я не хочу принять,
В раскаянье ни чуточки не верю,
Не собираюсь каждого прощать!"
Кричала громко, грубо нападая,
Себя во всём считая лучше всех,
В себе достоинства сплошные отмечая,
А у Смирения - один лишь только грех.
Застывши на пороге безмятежно,
Смирение не стало в спор вступать.
Оно сказало: "Да, прости, я грешно,
И никого не вправе осуждать".
Смиренная душа вдруг засветилась,
Легко вздохнула, словно груз сняла,
По лестнице вприпрыжку вниз спустилась,
А гордость, побледнев,... вдруг умерла.