Она забежала ко мне,
непристойно и нагло выпалила:
«Я вас уже где-то видела, и где-то о вас уже слышала, и что-то от вас уже слышала…
Вы же из тех помешанных,
что
не рифмуют глаголами,
даже,
если
я голая
буду пред вами
стоять,
и требовать
и ждать,
пока вы напишите новое,
что-то вроде верлибра,
а может и стихотворения,
главное, чтобы была
хоть одна глагольная рифма.
Вы же из тех помешанных на образах и на символике,
из-за которых
лечебница
светит по вам
и могила,
очень-преочень скоро.
Даже если я ноги
раздвину пред вами, готовая,
вы всё равно не напишите что-то очень нормальное
и что-то очень простое,
простыми такими словами, достойными внятной истории».
Я посмотрел на неё, стараясь не удивляться, и тут же сказал:
«Раздевайся!
Искусство требует жертв!
только сначала мне паспорт
свой покажи
и расписку
мне не забудь предоставить
чтобы потом не дали
мне восемь
лет
строгача.