Вокзалы и тропинки Тейт Эш. Часть 1

Вадим Герман
        Мне несказанно повезло – задача, которую я себе поставил, полностью нерешаема. Написать цикл статей о поэте действующем, поэте, который продолжает творить – кажется, на первый взгляд, труд вполне разрешимый, но…Но если поэт находится в процессе сотворения, описания мира, да еще этот мир поражает своим разнообразием, протяженностью во времени и пространстве, если он, этот мир живой, растущий – тут уже, сложности очевидны. Особенно, если этот мир – мир Тейт Эш, незаурядного, разностороннего и разнопланового поэта. Именно поэта – не поэтессы. Мир Тейт – и мужской и женский одновременно, но, взгляд её больше взгляд исследователя. Женская лирика, традиционно, может быть отнесена к лирике эмоциональной, исповедальной, направленной внутрь, в то время как мужская, скорее, направлена вовне, на мир целиком и на реакцию мира от действия лирического героя. Первое впечатление от прочтения одного из циклов стихов: «Это же «Евгений Онегин», роман в стихах, история героя, который изменяется , с которым случается нечто, что перестраивает, перекраивает его жизнь. И таких романов – несколько. Они объединены не общим лирическим героем, но исследованием какого-то одного состояния героя, его чувства, его отношения к жизни, к окружающему. И, как в каждом хорошем романе, герой развивается.
      Но, все-таки, надо начинать, выбрав некую «нулевую точку», с которой пойдет отсчет, центр вселенной, место «большого взрыва», откуда пошло зарождение вселенной. Мне еще раз повезло – я имею возможность поговорить с Тейт, проверить свои гипотезы, узнать её мысли и сверить их со своими. Что получится в результате, это, можно сказать, труд совместный, потому что тяжело уже различить, какие мысли пришли в мою голову самостоятельно, а что было взято из моего общения с Тейт. Возможно, спустя некоторое время, и мои и её взгляды изменятся – мы живые люди, мы меняемся, но сегодня – это обзор вселенной Тейт Эш, как мы её представляем сейчас.
 За точку опоры, точку отсчета взято стихотворение «Старомосковское. Финский квартал», стихотворение перерождения поэта, рождения осознания окружающего мира, в котором импульс «большого взрыва» – несовместимость всего со всем.

http://www.stihi.ru/2015/04/26/9470

... Два голубя, вдрызг наклевавшись рассвета, летают над кладбищем.
 Какое им дело, безумным, до маленьких - нас?
 Открыты ворота. Вперед, мимо каменной бабищи,
 Туда, где колдует над ямами Яблочный Спас.

 А что голубям? Бьются перьями в свет, - закружилась головушка.
 Да им ли срастить бузины переломанный хрящ!
 Могильщики курят. Водитель косится на вдовушку,
 Срывая с рыдающей взглядами тоненький плащ.

 Вы нынче в чести, корифеи курилок, - Карттунены, Занггелы…
 А там, в небесах, два пятна режут воздух, как плеть,-
 Как будто кружат над деревьями пьяные ангелы,
 Забывшие напрочь, куда им отсюда лететь…
Несколько раз перечитывал это стихотворение, пытаясь понять его притягательную силу: вот, безумные, «наклевавшиеся рассвета» голуби «бьются… в свет», не находя даже покоя, чьи это души? Вот, курят могильщики, отчего-то напоминающие «Гамлетовские» персонажи – оттого ли, что могильщики были и будут всегда – такая философская работа; водитель взглядом срывает тоненький плащ с рыдающей вдовушки, отстраняясь от горя, от смерти; а два пятна в небе  с шумом разрывают воздух, забыв(или не зная?) куда им лететь… Распахнутое пространство, зябкое, открытое всем ветрам и всем чувствам, время сбора урожая и время смерти, и все – в одной картине. Но картина – приглядитесь!- подвижная, живая, изменчивая. Здесь – дыхание творца, нет, демиурга, ибо все, что сотворено им – неприкаянное, отягощенное смертью и несовместимое с жизнью. Но живое! Как это осознать, как это понять? От этой картины, от этой «нулевой» точки идет не дорога, идут волны – в разные стороны пространства, времени, реальности. Мир узнаваем и фантастичен, герои порой близки, порой внушают гнев и все движется, меняется.
Вернемся к тексту, попытаемся «дать имя» миру, который начинает захватывать свое пространство в творчестве Тейт, вытесняя предыдущие темы и «знаки». Постмодернизм? Как высшая ступень познания прежнего культурного опыта, с богатством аллюзий и «игрой» с накопленным опытом? Да. Рефлексия, и в то же время анализ действительности, где предпочтение отдается не постоянству, незыблемости мира, а его нестабильности, при этом акцент делается на относительность истины, её размытость и неопределенность, возможность множественности ее интерпретаций, ни одна из которых не имеет главенства. И в то же время, в основе реальности – не вещи, модели, но чувства, при этом не противопоставляя их (долой бинарность и иерархию!), но подчеркивая возможность множественности как мира, так и его восприятия. Мир, в котором правила размыты, мир, в котором все происходящее и происшедшее оживает воздействием не мысли, но чувства – мир, в котором живет герой Тейт и в котором она – Осознаватель.  Для того, чтобы сотворенный мир ожил, стал двигаться во всех направлениях, мало его создать, мало его назвать, его надо наблюдать, осознавать и прочувствовать. И жить в нем, размышляя и чувствуя подробности этого мира. Приглядимся к частям этого мира, именно – «к частям», ибо он еще незавершен и несовершенен, он – в процессе опознавания. Как объект для следующего разговора возьмем  «Сказки старого Сусанина», и попытаемся понять, в чем таинственная загадка притягательности стихотворений, входящих в этот сегмент мира…