Откроешь грудину - в грудине стужа,
И стужа вокруг и даже
Мальчик вырастит, станет мужем
Ледяной Королеве.
И дальше
Ночью вьюжною парень в ужасе
закроет потуже руками
Глаза и уши -
Кто станет слушать,
Кто первым поднимет камень?
И кровь от виска богровИт виски,
И всего два крыла до рая.
По всем четырем сторонам тоски -
Тоска от краев до края.
Чужая вотчина, ровный почерк
Чернеет без адресата,
Чем ты кормился в печали волчьей
В снегу горячей заката?
Как тень, чей выстрел
Острее боли,
Бессмысленней горькой стали,
Несется свора вдоль тьмы и поля,
Жемчужные зубы скалит.
А дети боговы, души-дьяволы,
Звери без клети; летние
Травы сухие, хмельные, пьяные
Уносит бесстыдный ветер.
Куда бежишь ты, за кем околицу
Кольцами оплетаешь?
Старуха молится, слезы по лицу -
Уймись, ты ее пугаешь!
И вой, что опричнина: чин за чинами -
Очертит свои владения.
Зачем терзаешь себя причинами
Хоронишься чьим сомнением?
И слез не осталося, стынут льдинками
Дивные чаши памяти -
Как их целовали, просили уйти,
Умоляли тепло оставить
Ночью вьюжною, падать в ужасе
Ниц, где смола и гравий.
Закрой свои уши,
Кто станет слушать?
Кто первым поднимет камень?
И луна ослепшая в шаг состарится,
Станет совсем другая,
Кто в твоём мире тобой останется,
Кай или Каин Кая?
Лишь кровь от виска богровИт виски,
И всего два крыла до рая.
По всем четырем сторонам тоски -
Тоска от краев до края.