А в зале усталый тапёр,
Размял папироску «Сафо»,
И жилистой нервной рукой,
Картинно поправил жабо.
Погаснет лучей ярких свет,
И в зале вновь станет темно,
За шорохом публики вслед,
Вдруг вспыхнет экрана окно.
Тапёр за экраном следит,
Играя весёлый «Чарльстон»,
В зубах папироской дымит,
Мечтам посылая вдогон.
В немом чёрно-белом кино,
Наивно играют артисты,
И бегают как-то смешно,
В гримасы сминаются лица.
Какой-то загадочный шарм,
Актрисам трагичным присущ,
Со шляпкою в кружевах шарф,
И взгляд так магнитно зыбуч.
Там страсти картинно бурлят,
Интриги, измены, пороки,
Злодеи в вино сыплют яд,
Под звуки тапёрской тревоги.
Кумиры плетут адюльтер,
Играя с любовью в «гляделки»,
И, прячась, порой в шифоньер,
Так выглядят жалко и мелко.
А в зале то хохот, то стон,
То слёзы текут у красавиц,
И дым папиросный «столбом»,
И пепел на платьях избранниц!
Но вот и конец волшебству,
Стихает трудяга-проектор,
И люди в табачном дыму,
Расходятся парами некто.
**************************
Закрывши на клавшах клапан,
Тапёр поспешит домой,
Лицо в воротник свой спрятав,
Под бледной шагая Луной.
6 февраля 2017 г.