Написаны в с. Ново-Никольском вблизи г. Данкова
1.
Был ровен берег облаками заболоченной реки,
В разводах сини золотились мотыльки.
Лишь старой ивы ветвь нависла над водой,
И ветер с ней играл как с молодой.
И я, спиной прижавшись к ивовой коре,
Страдал о юной незадачливой поре,
Когда над плавной жизнью мотылёк мечты
Никак не мог унять врожденной суеты.
11.07.1998 г.
На берегу Дона
2.
Перебирая яблоки — тяжёлые плоды,
Гляди, румянец их кричит: «Как мы горды!»
И, кажется, вот этот яркий плод
Собою неуёмно горд.
Отменный вкус, поверь, гласит сей вид.
Кто знает, может, Бога он гневит.
Лишь разделив плод гордый пополам,
Найдёшь его гнилым! Вот то-то, брат Адам!
12.07.1998 г.
3.
Искушение Адама
Ты вошла в мой яблоневый сад,
Как весна, внесла цветущий снег.
Полюбил я этот снегопад
Лепестков, ласкающих твой след.
В куще тёмной кос твоих жгуты
Щекотали мою грудь во сне.
На рассвете всё дремала ты.
Лишь зарянки пели о весне.
Зрелость лета восходила к нам.
Яблонь тень хладила нас до пят.
На ветвях корявых тут и там
Змеи златоокие шипят.
Ты брала тяжёлый жёлтый плод,
Подавала это солнце мне.
Как оно прохладно на заре!
Как румянцем жёг его восход!
Ты однажды в тень вошла одна
И была там самый краткий миг.
Почему вдруг стала ты бледна?
Взгляд твой непривычное постиг.
На ветвях качался жёлтый змей,
Щурясь, улыбаясь из тени.
Ты назвалась Евою моей,
Говоря: «Мне руку протяни!»
И моя беспечная ладонь
Ощутила жаркий жгучий плод.
— Ешь! — Я съел. И сладостный огонь
Распалил желаний хоровод...
Облетел наш яблоневый сад.
К нам двоим приблизился Отец,
Гневным взором указал на ад.
Так лишился рая я, Слепец!
И теперь в земной юдоли слёз
Я встречаю каждую весну
Плугом тяжким. Сею хлеб, овёс.
Ночь молюсь под яблоней в саду.
17-18.07.1998 г.
Яблоневый сад
4.
На высоком берегу Дона
Волны листьев, веток и стволов
Нагоняет ветер низовой.
Крыши хижин тонут подо мной
И белеют доньями судов.
Берег Дона каменист, высок.
И, глядеть, излучина реки —
Как матросский синий поясок,
Смытый в изумруд лесной волны.
Отнесёт его ревнивый шквал
Дальше, дальше в ровный край степной,
Где закат всего себя раздал,
Где судьба не властна над тобой.
19.07.1998 г.
5.
Нынче нет урожая в саду,
Но в час поздний к тебе я приду
К нашей яблоне, что до земли
Полушаром вьёт ветви свои.
В тёмной юрте не видно звезды,
Слышно лишь как пугливы дрозды,
Когда смех твой прервёт тишину,
Как в объятье тебя я сожму.
Концы веток припали к траве.
Ах, как сон одолел на заре!
Да зовёт тебя в поле страда.
— Ты придешь к нашей яблоне? Да?
19.07.1998 г.
6.
Не ходите в яблоневый сад,
Не берите яблок из рук дев.
Выследил и вас ползучий гад,
Языком раздвоенным задев.
18.07.1998 г.
7.
Где же ты, июнь беловечерний,
Тополиный бутафорский снег?
Где каштанов веерных свеченье
И лесного тенора успех?
Всё, что было там в начале лета,
Вспыхивает шаром золотым,
Астр синих затаённым светом
И настурций взглядом огневым.
Не грусти, что золотой оправой
Изумруд июня обольщён,
Серебром сентябрьским взяты травы,
Куст сирени глянцев под дождём,
Что нежданно ранний свет июня
Упадёт под утро на крыльцо,
И зима, смеясь, - актриса, лгунья! -
Заберёт ладонями лицо.
20.07.1998 г.
8.
Сад мой скромный, маленькие джунгли,
Сплошь кругом крапивою зарос,
Лопухов огромных лист округлый
Спрячет не одну копну волос.
Меж руин замшелых есть тропинка,
Уводящая в нестройный лес.
И калинка зреет и малинка
И крыжовник — терний для повес.
Нет ограды вольнице зелёной.
Нет запрета коммунизму кур.
И петух, их комиссар задорный,
Как безумный, любит своих дур.
Дискантом мажорным ежечасно
Призываюсь я к стеченью дел.
И сегодня, видно, не напрасно
Петушок во весь свой голос пел.
21.07.1998 г.
9.
Был зелёным одуванчик,
Вырос золотистый мальчик.
Всё на солнце он глядел
И к июню поседел.
С ужасом он думать стал:
«Дунет ветер, я пропал...»
Одиноко он стоит,
Белой лысинкой блестит.
Прочь от деда все подряд
Мысли лёгкие летят.
21.07.1998 г.
10.
К портрету красавицы
Не подслеповатый прищур глаза,
А глазница с жизнью красоты,
Лоб и нос без тени суеты
И уста, слитые для соблазна.
11.
Просыпайся рано утром
И беги на луг сырой,
Там души своей закутам
Негу солнца приоткрой,
Подивись росе туманной
На изогнутой траве,
Райскою небесной манной
Данной жаждущей земле;
Лучик, краешек, круг целый
Восходящей красоты
Ощути взбодрённым телом
Точно птицы и цветы!
22.07.1998 г.
12.
Ветерок перебирает листья
И щекочет ветки в разноряд.
У колодца ждёт меня Таисия,
Охорашивая свой наряд.
Дай мне, ветер, твою смелость в руки,
Чтобы шёлком гладить эту грудь
И не знать стеснительности муки —
Её плечи нежно обернуть.
23.07.1998 г.
13.
Ночь по звёздам ступает в сентябрь,
Сея искры на поле мечты.
Так и жёгся всю жизнь у костра бы,
Оплавлявшего лёд темноты.
Да сентябрь со звёзд оступился
И летит в пропасть службы и дел.
Жёлтым сполохом лес осветился,
Будто поздний костёр догорел.
23.07.1998 г.
14.
На полу таится Мурка.
Крыса вышла из норы:
— Ох!.. Пропала моя шкурка!
Зубы Муркины остры.
Ода кошкам
Как ни досадны их проказы,
Любите кошек, господа!
Их превращает темнота
В зеленоватые алмазы!
Уже Вам жутко! «Бегемот»
Висит на трехлинейной лампе.
В его протянутой к Вам лапе —
Начальный шаг на Ваш живот.
Пускай любимейший диван
Изодран цепкими когтями,
Но после дня ничтожных драм
Бесценный друг мурлычет с Вами,
А Вы поете песнь свою
(Хотя жена Вам запрещает!),
Но кошек это не смущает.
Вот ум, сближающий семью!
И эта мудрость на лице,
Усами схваченная ловко.
Они — живая мышеловка,
Вся заключенная в ловце.
Причудам зверя несть числа.
Тревожат странные повадки,
Когда звучит их голос сладкий
Из тёмных зарослей двора.
Прощайте их и не судите.
Пусть дыбом не встает их шерсть.
Хвалите кошек, лишь хвалите!
Их уши обожают лесть.
1974-1998, 25.07.
Светило утро. Лишь крапива
Была и желчна и спесива.
— Какой лопух, — кричала — вверг
Нас всех в чудовищный четверг?
Кому мешала жить среда,
Которая была вчера?
А суета всех этих пятниц —
Кругом охапки роз-красавиц.
Кляну я банный день суббот:
Ведь с пару бесится народ!
Всех дольше длятся воскресенья:
Крапивы злое поношенье.
Среде не ровня понедельник —
Пристал к народу, день-репейник.
Как дудка, пуст незваный вторник,
Среде помеха — дней отстойник.
Среда — вот ненаглядный день,
Приятный, как в крапиве пень!
26.07.1998 г.
17.
Я иду, ведомый долгой тенью,
Омываясь щедростью росы,
Удивляюсь трав хитросплетенью,
Их покою в ранние часы.
Луг блестит в торжественном молчанье,
Лес откинул тень на поле ржи,
Лишь реки на берегу шуршанье
Нарушает стройность тишины.
Да в реке коряга старой ивы,
Уловляя солнца первый свет,
Напевает нежные мотивы
Соловьиных полновластных лет.
Сколько их услышано на зорях,
Песен сердца, томных, озорных!
За околицей и в луговых просторах
Тишина напоминает их.
28.07.1998 г.
18.
Истаивая, как бы замирая,
В июльский зной восходят облака,
Жасмином невесомым воспаряя,
Жемчужной тенью осенясь слегка.
Лазури выцветшей едва видна граница,
Спадающая к медным клеверам.
Медовой бронзою звенит пшеница,
Подбросив жаворонка к самым облакам.
29.07.1998 г.
19.
Дон течёт, не замечая
Ни ветлы, ни тростника.
Лишь морщиной лба играет
Стариковская тоска.
Моет горы меловые
Непрозрачная вода.
Точно барки ходовые,
Плывут выдры иногда.
Прежде к берегу сбегались
Липа, ясень, ель и дуб.
Тогда в роще целовались
Тысячи счастливых губ.
Да рекой любовь смывало.
Слёзы лились в три ручья.
Баек слышано немало
От донского казачья.
Всё ли в силах Дон припомнить?
Но река живет века.
Если спросит слово молвить,
То начнёт издалека.
29.07.1998 г.
20.
Утро! Утро! Отдан щебетанью
Предрассветный ещё сонный сад.
Там, на ветках — встречи, расставанья;
То ревнивый, то счастливый взгляд.
Возвестилась жёлтой полосою
За последней яблоней заря.
И в скворцах взыграло ретивое
После краткой ночи забытья.
Изумленья свистом протянулась
С золочёных веток песнь любви.
В свежий свет вся слива окунулась
С благодарным трепетом листвы.
И, подпрыгнув над зарей несмелой,
Солнце удержалось на ветвях,
Чтоб раздать направо и налево
Утро, заключённое в лучах.
30.07.1998 г.
21.
Луна взошла над яблоневым садом,
Над удивлённой райской тишиной.
Безмолвие, сравнимое с усладой,
Соединилось в этот час с листвой.
Светла луны блаженная гримаса,
Растроганно блестит в саду трава.
И исповедью русского романса
Произнеслись твои слова.
30.07.1998 г.
22.
Месячишко на лазури,
Как кусочек меловой,
Будто платье голубое
Кроит облачный портной.
То ли нынче вечеринка
Облаков на поле ржи,
Али тихое свиданье
У назначенной межи.
31.07.1998 г.
23.
Бузина — воробьиная вотчина,
Украшение дальних углов.
Сень ее искони приурочена
Быть приютом репьёв-лопухов.
По забвенью в саду, нерадению
Тёмно-красные грозди горят.
Только послано мне восхищение
Встретить здесь твой испуганный взгляд.
1.08.1998 г.
24.
Жёлтый бархат изрезала пижма,
Растеряв лоскутки по лугам,
Не гонитесь за зноем, дни, лишь бы
Было благостно в августе вам!
Будут помнить и детские глазки
И лучистые очи мадонн
Эти яркие жёлтые краски,
Раскраплённые благостным днём.
1.08.1998 г.
25.
«Облачка — точь девичьи косицы:
Расплетутся, то-то будет слёз.
То — к дождю, чего на них дивиться,
Старикам-от ведомо, небось», —
Молвила преклонных лет старушка
(Девяноста с лишком двух годов).
А назавтра гром бил, точно пушка
Из нагорных фронтовых кустов.
Ильин день, 2.08.1998 г.
26.
Ещё нет осенней грусти
В шумной зелени лесов,
Но в траве кружатся грузди —
Счастье зрелых грибников.
А в корзине, шляпка к шляпке,
Грибы, точно на показ.
Стоит видеть это раз,
Как долой картузы, шапки!
Ранний час — залог удачи.
Внутрь тумана, в лог сырой
Из удобной тихой дачи
Человек бежит рысцой.
Не спешат так на свиданье.
Это - зов полян, болот,
Где смертельно опозданье.
Здесь кто раньше, тот найдёт!
Да прогулкою бесцельной
К ёлкам, липам и дубам
Август в красоте бесценной
Перескажется друзьям.
За алмазной рюмкой водки
Зашумит воскресный стол.
И подъельные находки
Вновь предъявит их засол.
3, 13.08.1998 г.
27.
Хороводят тучи, ходят,
Завлекают облака.
И покоя не находят
И грозят издалека.
Раскачали лес дремучий,
Взволновали снулый Дон.
Расползлись по хлебу тучи,
И слетел с пшеницы сон.
3.08.1998 г.
28.
Вот и кончились белые ночи
Ударяющим ветром в окно,
Тёмным полднем, глухим многоточьем
И горячим, как счастье, вином.
Не видал, как изваяна в лето
Терракота рябин у дорог.
Уже позднего холод рассвета
Обжигает ступни босых ног.
И горячечный жар остуженья
Потрясает и душу и ум.
И зима завладела движеньем,
Вызвав памяти белый самум.
Я иду по раскрытому саду
К подпирающим небо ветвям.
Что же им в низком облаке надо?
Что, синицы, так весело вам?
Рады вы, к вашим лаковым лапкам
Сброшен пёстрый парчовый убор.
Нынче в золоте нет недостатка.
В небо ткнулся иголками бор —
Подскочили упрямые тучи,
Утро обняло грозди рябин.
И тебе, друг мой, стало получше.
Отступил сердце давящий сплин.
И пусть краткий, но день разгорелся
И плывут нити осени прочь.
Над оградой бревенчатой леса
Светел вечер, как белая ночь.
14.08.1998 г.