Тот идеальный лес,
где всё происходит согласно канонам большой литературы,
стоит на дальнем холме,
но попасть туда может
только твой взгляд.
Поезда отражают его
в каждом из своих окон,
словно бы босают на ветер
ворох цветных фотокарточек.
Но когда они стихают,
лёс снова стоит неделимый,
отражаясь в самом себе.
Дни зимы
застывают во времени.
Растут, как жемчужины.
Прессуются в кристаллы.
Зелёные, синие, красные камни.
Сжатые в холодной толще.
Зимних объятий и взглядов.
Медленных мыслей.
Талончиков и шнурков, вмёрзших в лёд.
Маленькие дети,
колокольчик,
потерянная перчатка.
На белом фоне
и страх, и красота
видны как вещи,
имеющие цвет.
Два кусочка мозаики на твёрдом насте.
3-й и 57-й.
А может, 14-й и 106-й.
Или даже
две тысячи триста пятьдесят потерявшийся
и семьсот двадцать оброненный.
На одном что-то синее,
на другом красное и жёлтое.
Утраченные и выброшенные
на необитаемый остров моей руки.
Как раз такие носят в петлицах
синеглазые
солдатики любви.
Ты говоришь: "Подожди, подожди, как так?"
Говоришь: "Я не успел сказать, зима.
Не все январские слова
тобой услышаны, а ведь уже февраль".
Говоришь: "Мои глаза
не вмещают всего твоего снега, зима".
Говоришь: "Мне некуда свернуть, зима,
ты дала мне
только узкую дорожку в снегу".
Но что это за птица, которая уносит нас прочь
от этой
невыносимой белизны?
Да это же тётушка Ночь.