Февральский вечер за окном - никак не спится...
Зима шагает по дворам моей столицы,
Мороз все звуки погасил на белом свете...
Лишь где-то радио гнусит да плачет ветер.
Наутро снова выходить на воздух стылый,
Где раздражают - нету сил - сограждан рыла,
Что перестали различать цвета и звуки,
Извилин нет, глаза пусты, трясутся руки...
Гранитным статуям сродни тупое быдло -
Шесть дюймов лобовой брони, за ней затылок,
Покорно сверху ждут они судьбы решений,
А в мыслях лишь метаболизм и размноженье.
Что впереди? Каков расчет потенциальный?
Картина ясная встает, как на экране,
Сюжет понятный и простой - знаком до дрожи -
Навеян глупой суетой, жесток, тревожен:
В гремящем царстве тишины сегодня праздник -
Паяцы, клоуны, шуты народец дразнят.
Привычный с детства бег в мешках под свист нагаек...
Куда бегут и от чего - никто не знает.
Игра "поймай кота за хвост" среди блаженных,
А под конец программы гвоздь - стена на стену.
Забавы, игры, торжества честят в народе,
Ведь если до упаду ржать - не страшно вроде...
Тут вопль веселия посредь: "А ну-ка, братцы!
Чего на месте-то сидеть?! Айда кататься!!!"
И глядь - откуда ни возьмись, по льду и снегу,
По буеракам и грязи ползет телега.
На облучке ямщик сидит, налитый брагой,
Летит дерьмо из-под копыт гнедой коняги...
Ужо народ давай галдеть, визжать и топать
И на телегу, помолясь, полезли скопом.
Телеге не сберечь осей - поди, не трактор...
Но не в обиде - в тесноте - уселись как-то,
Живее морду в ворот прячь - кнутом и свистом
Ямщик пустил конягу вскачь... Помчались быстро!
Бормочет поп, поет гармонь - приятно слушать,
А в самоваре самогон ласкает душу,
Фальшивит менестрель в надрыв - артист в ударе...
Плевать, что впереди обрыв - не то видали!
В безумном кутеже своем нам нет покоя,
Мы не осадим, не свернем - ведь мы герои!
Маршрут наш неисповедим среди беспутья -
Мы над обрывом воспарим, ведь с нами... Кучер!
Телега к вечности бежит, как поезд скорый...
Лишь на обочине старик глядит с укором,
Немая скорбь в чертах его и зубы сжаты,
Слегка качает головой суровым тактом.
Способен он смутить покой - хрипит гнедая,
Не люб гуляющим такой - зачем пугает?!
Чтоб покуражиться слегка, народ потешить,
Летят окурки в старика, плевки, насмешки:
"Чего глазеешь, старый хрыч?! Тебе не рады!"
Он мог бы все остановить... Но больно надо!
Ведь видел это сотни раз и точно знает,
Что разума не слышит глас орда хмельная.
К чему впустую глотку рвать для бесноватых?
Твой крик потонет в голосах дегенератов,
Которых гонит самопляс вперед без цели
И на опасности начхать они хотели!
Для тех, кто встанет на пути - петля и плаха...
Их нет возможности спасти... Так ну их... прахом!
Те, кто от дури опьянев, потехи ищут,
Пусть сгинут в Адовом огне - мир будет чище!
И скор конец, до боли прост и очевиден -
Летит телега под откос... По лавкам сидя,
Сообразив, что смерть близка, народ лопочет,
Узнав седого старика: "За что же, Отче?!"
Удар - и прекратился вой, как отрубили,
Гуляк телега под собой похоронила...
Старик взобрался на откос, взглянул устало
И с отвращеньем произнес: "Так надо! Мало!
Эй, Люций, принимай в котлы чумное племя,
Очисть средь серы и смолы гнилое семя -
Его я вразумить никак, увы, не в силах,
Исправит скот наверняка одна могила!
Им чудеса свои являть нет больше мочи -
Опять создать людей с нуля гораздо проще...
Пусть в прошлый раз я оплошал - еще не вечер!"
И к горизонту пошагал, расправив плечи.
А за спиной, на рубеже ума и страсти
Обрыв ощерился уже голодной пастью
Для отказавшихся от чувств в томленье жадном
Свои объятья распахнул для новой жатвы...