Альфред Теннисон (англ. Alfred Tennyson; 6 августа 1809 — 6 октября 1892) — английский поэт, наиболее яркий выразитель сентиментально-консервативного мировоззрения викторианской эпохи, любимый поэт королевы Виктории, которая дала ему почётное звание поэта-лауреата и титул барона, сделавший его в 1884 году пэром Англии.
Стихотворение Альфреда Теннисона, написанное в 1854 году. Посвящено атаке легкой кавалерийской бригады под Балаклавой во время Крымской войны. На момент создания стихотворения Теннисон являлся поэтом-лауреатом Великобритании.
Стихотворение, опубликованное 9 декабря 1854 года в британской газете «The Examiner»[1], воспевает атакующую бригаду, при этом оплакивая бессмысленность этой атаки. Теннисон, согласно воспоминаниям его внука, написал его через несколько минут после того, как прочёл сообщение о сражении в газете «The Times». Как поэт-лауреат, он часто писал стихи о крупных событиях. Поэма сразу же стала очень популярна, и стала известна даже среди солдат в Крыму. Это стихотворение и сейчас входит в школьную программу в Англии.
A. Tennyson. Charge of the Light Brigade
1.
Half a league, half a league,
Half a league onward,
All in the valley of Death
Rode the six hundred.
"Forward, the Light Brigade!
"Charge for the guns!" he said:
Into the valley of Death
Rode the six hundred.
2.
"Forward, the Light Brigade!"
Was there a man dismay'd?
Not tho' the soldier knew
Someone had blunder'd:
Their's not to make reply,
Their's not to reason why,
Their's but to do and die:
Into the valley of Death
Rode the six hundred.
3.
Cannon to right of them,
Cannon to left of them,
Cannon in front of them
Volley'd and thunder'd;
Storm'd at with shot and shell,
Boldly they rode and well,
Into the jaws of Death,
Into the mouth of Hell
Rode the six hundred.
4.
Flash'd all their sabres bare,
Flash'd as they turn'd in air,
Sabring the gunners there,
Charging an army, while
All the world wonder'd:
Plunged in the battery-smoke
Right thro' the line they broke;
Cossack and Russian
Reel'd from the sabre stroke
Shatter'd and sunder'd.
Then they rode back, but not
Not the six hundred.
5.
Cannon to right of them,
Cannon to left of them,
Cannon behind them
Volley'd and thunder'd;
Storm'd at with shot and shell,
While horse and hero fell,
They that had fought so well
Came thro' the jaws of Death
Back from the mouth of Hell,
All that was left of them,
Left of six hundred.
6.
When can their glory fade?
O the wild charge they made!
All the world wondered.
Honor the charge they made,
Honor the Light Brigade,
Noble six hundred.
Перевод (не совсем точный)
1.
«Пол лиги, пол лиги,
Пол лиги – вперед,
В долину смерти
Летите шесть сот!».
Легкая бригада,
Мчится в атаку,
В долину смерти
Скачут шесть сот.
2.
«В бой, бригада легкая,
Без страха, вперед!».
Конница яркая
Мчит без отказа,
Неважен исход,
Ведь слово приказа -
Есть долг и оплот.
В долину смерти
Скачут шесть сот.
3.
Бьют пушки справа
Летят ядра слева,
Впереди редуты,
Грохот, залпы гнева,
Картечью согнута
Летит бригада
К смерти в рот,
В чрево ада
Скачут шесть сот.
4.
Сверкают сабли,
Гранаты, как молнии,
Пока не ослабли,
Сражаются воины.
Поднят на дыбы мир,
Весь погруженный в дым.
Сломана линия битвы,
В душах звучат молитвы.
День завершен, закат.
И все бегут назад,
Но не шесть сот.
5.
Бьют пушки справа
Летят ядра слева,
Впереди редуты,
Залпы, грохот и вой,
Удар… и в секунды
Падают конь и герой.
О, как же они сражались,
Исполнить приказ, стараясь,
Выйти из ада ворот.
Случилось наоборот,
Погибли в бою шесть сот.
6.
Вовек не забыть их отвагу,
Весь мир восхищен, им почет,
Как храбро летели в атаку
Будет помнить всегда народ.
Слава, слава легкой бригаде
Кавалерии из шести сот.
А вот как описана история этого сражения. Османская империя с союзниками Францией и Англией решили отвоевать ранее завоеванные Россией у Турции земли Крыма (в 1774 г.)
Атака
Когда Нолэн доставил приказ Лукану, тот просто молча, уставился на приказ Реглана. Когда он попросил разъяснить приказ, Нолэн грубо ответил: «Приказ лорда Реглана состоит в том, что кавалерия должна атаковать немедленно».
Возмущенный бесцеремонностью Нолэна, Лукан крикнул: «Атаковать, сэр? Атаковать что? Какие орудия, сэр?»
Раздраженный Нолэн махнул рукой, и Лукан понял это так, что он указывает в направлении долины. Нолэн сказал: «Туда, милорд, там ваш враг! Там ваши орудия!» Эти малопонятные и запальчивые слова решили судьбу легкой бригады. Повсей видимости Лукан просто не понял, что преследовать и атаковать нужно русских солдат увозивших артиллерийские орудии отбитые у турков, а не редуты на другом конце долины.
Когда Лукан приказал Кардигану атаковать русские орудия, Кардиган, заметил ему, что долина является смертельной западней. Лукан ответил: «Я знаю, но таков приказ лорда Реглана. Тут нет выбора, кроме как повиноваться».
Впоследствии Раглан утверждал, что капитан Нолэн забыл прибавить устно, что ему было приказано: «если возможно (if possible)». Лукан же выражал готовность под присягой засвидетельствовать, что этих слов («если возможно») Нолэн ему не показал. Сам Нолэн уже не сможет раскрыть данный момент, так как погибнет в этой атаке.
Нужно добавить еще тот факт, что Лукан и Кардиган не то что не любили друг друга, а просто ненавидели, утром накануне атаки между ними возникла ссора и вот сейчас эта взаимная ненависть исключала любое обсуждение полученного приказа, которое могло бы прояснить его и спасти легкую бригаду. Ни один из них даже не подумал о том, чтобы попросить Реглана подтвердить свой приказ, который казался в лучшем случае непродуманным, а в худшем безумным.
Прозвучал сигнал горна, и Кардиган поднял вверх шашку. Легкая бригада в составе 673 человек начала движение в колонну по два в составе 4-го и 13-го легких драгунских полков, 17-го уланского полка, 8-го и 11-го гусарских полков, постепенно втягиваясь в долину. Русские батареи по обе стороны находились в полной готовности. Пушки были заряжены ядрами и картечью. Левую и правую батарею поддерживали несколько рот русской пехоты, а кавалерийские казачьи полки ждали в дальнем конце долины.
Какое-то время стояла тишина. Только поскрипывали кожаные седла, и позвякивала упряжь. Наблюдая с высоты, корреспондент Уильям Говард Рассел из London Illustrated News так описывал происходящее внизу:
«Наши кавалеристы гордо промчались мимо; их амуниция и оружие сверкали под утренним солнцем во всем великолепии. Мы не верили своим глазам! Неужели эта горстка людей собралась атаковать целую армию, выстроенную в боевой порядок? Увы, так оно и было».
Между тем, Лукан занял свое место в голове тяжелой бригады, готовясь последовать за Кардиганом в долину. Легкая бригада не успела далеко уйти, когда Нолэн, которого попросили присоединиться к атаке, видимо понял, что Лукан выдвигается не в том направлении. Вместо того, чтобы начать преследование отступающих русских солдат, он повел своих кавалеристов на смерть. Нолэн в отчаянии пришпорил своего коня, перешел в галоп и поскакал наперерез наступающей колонне, указывая шашкой в том направлении, куда Реглан намеревался направить атаку бригады. Кардиган, не понимая намерений капитана, с отвращением смотрел на столь неподобающую выходку. В этот момент над головами кавалеристов просвистел русский снаряд, разорвавший Нолэну грудь. Его лошадь инстинктивно отпрянула и понесла смертельно раненого капитана сквозь шеренги ошеломленных всадников. А он сидел в седле прямо, подняв шашку и издавая предсмертный крик, который очевидцы называли жутким. Наконец, тело Нолэна свалилось наземь.
И тут с обеих сторон открыла стрельбу русская артиллерия. Во врага летели гранаты и ядра, а по мере приближения всадников в ход пошла и картечь. Несмотря на это всадники Кардигана продолжали наступать, переходя под градом снарядов на галоп, ломая свой строй. «Вся линия вражеской артиллерии с расстояния 1 200 ярдов изрыгала дым и пламя из 30 стволов, а по воздуху со свистом летели смертоносные ядра. Окончание полета они отмечали зияющими дырами в наших рядах, трупами людей и лошадей. По всей долине метались раненые кони без всадников».