Кукуруза и немецкий хлеб.
(история, написанная на реальных событиях)
Восьмого августа 1942 года, ночью, в районе старого птичника была сброшена осветительная ракета на парашюте. Кругом было так светло, что можно было нитку в иголку вдеть. А девятого августа днем оккупационные войска вошли в посёлок Комсомольский, где жила семья Натальи.
Они находилась в летней кухне: мать и четверо ребятишек мал-мала меньше. На таганке варилась немудрённая похлёбка с небольшим куском солонины. Неожиданно во двор вошёл высокий немец в зелёно-мышиной форме с закатанными рукавами.
-Матка! Яйки,млеко давай!
Наталья развела руками:
-Нема ничего – нету- всё забрали!
Старый пёс Шарик залаял на страшного пришельца, тот, недолго думая, выстрелил в него из автомата. Дети завизжали, напуганные расправой над их любимцем.
- Тише, тише, - прижала их к себе Наталья, желая скрыть своих мальчишек, сделать невидимыми для этих безжалостных глаз.
Внимание немца привлекло нехитрое варево, кипящее на огне. Он открыл крышку, вытащил из кипящего супа мясо, бросил его в свой брезентовый ранец, захохотал, глядя на испуганных ребятишек. Ещё раз выстрелил в поверженного пса и пошёл прочь, наступая грубыми сапогами на кусты роз.
Калитка захлопнулась. Наталья перевела дыхание: «Живы…»
Напуганные мальчишки похлебали на ночь пустой похлёбки и улеглись спать на топчане. Наталья не могла уснуть, а как только задрёмывала, перед её глазами вставал огромный немец, который стрелял в детей, а она закрывала их своим телом. Пули пробивали её грудь насквозь, но она тут же просыпалась. Хотя никак не могла понять, что всё происходящее наяву намного хуже самого страшного сна.
Дня три никто не выходил со двора. Временами на улицах слышались громкие крики и автоматные очереди, визг свиней, клохтанье куриц. Оккупанты вели себя как хозяева. Они убивали, резали, насиловали. Казачки, скрепя сердце, отдавали всё, что они просили. Ребятишки, как воробьи сидели на плетнях, разглядывая чужих солдат, которые пиликали на губных гармошках, распивали шнапс, жарили мясо только что забитых свиней на кострах.
Наталья не выпускала детей на улицу. За несколько дней доели все съестные припасы, и теперь она не знала, чем накормить свою ораву. Ели сушёные абрикосы, перезревшую шелковицу, но от этой приторной пищи есть хотелось ещё сильнее. К вечеру Наталья выглянула за ворота. Не увидев ничего подозрительного, быстро выбежала со двора. До кукурузного поля было недалеко. Оглядываясь, быстренько наломала початков, набросав их в старенький передник. Ещё немного, и она оказалась бы дома. Но… Треск мотоцикла, остановившегося возле неё прервал вечернюю тишину.-Diebin!(воровка) Русише швайн! – резкие выкрики оглушили женщину. Трое немцев схватили её за руки, бросили в коляску мотоцикла. Остановились у колхозной управы. Выбросили Наталью из коляски, поставили к кирпичной стене. Глядя на чужие, жестокие лица, поняла, что просить о пощаде бесполезно.
- Ну всё, - обречённо подумала женщина. - Отмучилась. Вспомнив о детях устало прикрыла глаза, ожидая конца. Резкая автоматная очередь заставила её вздрогнуть.
- Неужто ещё жива, - без радости поняла она, и вдруг увидела, что враги чему- то весело смеются. Их развеселило то, что эта маленькая хохлушка не плакала перед смертью. Не валялась у них в ногах и не просила о пощаде. А когда автоматная очередь очертила её силуэт на кирпичной стене, не дрогнула ни одним мускулом.
Наталья ждала повторной очереди и закрыла глаза.
- Вег, вег,- вдруг услышала она и почувствовала сильный толчок в плечо. Хохочущий немец совал ей в руки передник с собранной кукурузой.
- Домой, матка, гее нахт хаузе!
Наталья, почувствовала, что ноги стали ватными. Обессиленными руками собрала рассыпанные початки, и вдруг один из немцев сунул ей в руки ковригу хлеба.
- Киндер, матка!
Наталья взяла хлеб и пошла прочь. ожидая. что очередь протрещит вдогонку. Медленными шагами она плелась по улице, но выстрелов всё не было. Оглянувшись, она увидела, что немцы катили свой мотоцикл в другую сторону.
- Неужели всё?- обессиленно подумала она и прибавила шагу. Дома открыла ворота. Вошла в летнюю кухню. Дети спали без задних ног и не знали, насколько близки были они от сиротства. Наталья рухнула на сундук. В эту ночь она спала как мёртвая, без сновидений.
Остаётся загадкой, что заставило немцев оставить женщину в живых? Неужели что-то человеческое проснулось в их ожесточённых душах.
Кукурузная мука, которую Наталья намолола из собранных початков и большая коврига немецкого хлеба помогли пережить оккупацию. И сохранить детей