Вспоминали ребятишки, как отец заготавливал дрова. С разрешения барина в лесу, валил сухостой, грузил на сани и возвращались они, вместе с конём - оба заиндевевшие, когда уже зорька вечерняя загоралась. Возле избы пилил, колол и складывал звенящие на морозе поленья.
Зимними ветрами продутые, летним солнышком высушенные, жарко пылали они в печи, а на белёной стене, напротив, весело плясали светлые пятнышки. Отец ломтями нарезал хлеб, вечеряли при свете лучины. Мать бралась за пряжу, тятя чинил лошадиную сбрую, а ребятишки засыпали на печи под завывание метели за стеной.
А потом пришла беда - за недоимки барин велел забрать лошадь и корову. Отец от отчаяния схватил топор, да с ног сбили его, повязали, объявили бунтовщиком и отправили на каторгу. Мать занемогла, надрывно долго кашляла, кланялась Образу Богородицы, ночами шептала молитвы.
Кончились дрова. Ребятишки, забившись на холодную печь, решили непременно: утром добыть хворост. На опушке, где снегу поменьше, нашли несколько чахлых берёзок, срубили их и, таясь за деревьями, потихоньку повезли ношу домой. Снег попадал в валенки, холодил ноги, руки, но страх был сильней - без спросу ходили в господский лес.
Бог спас, послал метель, замёл следы. Трещали, дымили сырые ветки в печи, но стало теплей, да и мать улыбнулась: "Помощники вы мои, даст Бог до весны продержимся, а там легче будет..."