1
Когда Бога замучили и он умер,
те, для кого он был Богом,
вычитали дни, застрявшие в сумме,
свалявшиеся преющим стогом.
Дни нахально временем притворялись,
но время невозможно без его причины.
Те, оставшиеся, время греть умудрялись
ободранными боками под худой овчиной.
Они, оставшиеся, кажется проповедовали,
то есть по земле шатались уже без дела,
и по очереди медленный яд отведывали,
убивающий душу, а следом тело.
Медленно, медленно проступали в памяти
разные разности, разные картины,
словно тени, бредущие в снежнй замети,
словно лунные лучи в подтаявшей льдине.
Медленно, всё происходило очень медленно
и мёртвое время впивалось гвоздями
в плоть, которой умирать не велено,
и она душу за собой тянет и тянет.
2
Леса шумят под ветрами осени,
моря и озёра штормами волнуются,
мертвецы ослепли и обезносели,
а утопленники друг на друга дуются.
И русалки и прочая нежить былинная,
словно в сне летаргическом, множат видения.
А Бога смерть несносимо длинная
и в каждом пускает корней ответвления
и в каждом рождает лунные сполохи
и сны мимолётные и ужасные,
и жрут друг друга молчаний молохи,
и жрут друг друга закаты красные.
И всё трепещет и раскаляется,
признать не хочет уже свершённое.
А Бог убитый по небу шляется
и небо валится устрашённое.
А небо валится на наши головы,
мы ведь Бога убитого пасынки,
и в наши глазницы вливает олово,
язык лепечет молитв побасенки.