Задыхаясь, бежали к опушке,
Кто-то крикнул: "Устал, не могу!"
Опоздали мы, - раненый Пушкин
Неподвижно лежал на снегу.
Слишком поздно опять прибежали, -
Никакого прощенья нам нет,
Опоздали, опять опоздали
У Дантеса отнять пистолет.
Снова так же стояла карета,
Снова был ни к чему наш рассказ,
И с кровавого снега поэта
Поднимал побледневший Данзас.
А потом эти сутки мученья,
На рассвете несдержанный стон,
Ужасающий крик обреченья -
И жены летаргический сон.
Отлетела душа, улетела, -
Разрешился последний вопрос.
Выносили друзья его тело
На родной петербургский мороз.
И при выносе мы на колени
Опускались в ближайший сугроб;
И Тургенев, один лишь Тургенев,
Проводил самый близкий нам гроб.
И не десять, не двадцать, не тридцать, -
Может быть, уже тысячу раз
Снился мне и ещё будет сниться
Этот чей-то неточный рассказ.
Николай Туроверов, 1937
Пушкин с того света просил молиться о себе!
"... Это было в 1960-е годы. Протоиерей Александр Ветелёв, отслужив Божественную литургию, вернулся домой и попросил согреть себе чаю. Сидя на стуле, он задремал. В это время к нему в комнату вошёл человек и сказал: «Здравствуйте, батюшка! Вы меня не узнаётё?»
- Кто вы?
- Я – Пушкин Александр Сергеевич…
- Александр Сергеевич? Вы откуда? Помиловал ли Вас Господь, спаслись ли Вы?
- Знаете, батюшка, здесь, на земле, все мои стихи читают и все меня прославляют, но молиться за меня никто не молится. Я прошу Вас, помолитесь обо мне.
- Александр Сергеевич, я так рад Вас видеть, я, конечно же, буду о Вас молиться.
- Благодарю Вас, батюшка.
Неожиданный гость поклонился и стал невидимым.
Поражённый явлением, о.Александр открыл календарь: 10 февраля, а по старому стилю 29 января, день кончины Александра Сергеевича.
Не дожидаясь чаю, батюшка вернулся в храм. Горячо помолившись у престола Божия, он вынул из просфоры частичку о упокоении раба Божия Александра".
Листки Святогорского монастыря, выпуск №2, 2007г., стр.3-4
Вечная память рабу Божию Александру.