Стань возле края, близко –
Солнце багровым диском
Катится низко-низко,
Город ложится спать.
Не заходи на поле -
Дыры в их частоколе,
Но под горой неволя, -
Так говорила мать.
Волчья судьба – лесная:
Дикая злая стая,
Травы в тебя врастают,
Ветер идет насквозь.
Руку лизать несмело –
Это не волчье дело;
Сколько земля старела,
Люди с волками врозь.
Что ж я не сделал после?
Был я сметлив, вынослив,
Зубы и когти остры -
Как очутился здесь?
Пьяное шло застолье,
В клетку совали колья.
Билось, стучало болью:
«Только бы надоесть».
Но догорело небо
Желтое, словно небыль,
И протянулась с хлебом
К морде моей рука.
Взяли, омыли раны,
Заперли в ночь в чулане.
Был я и сам как пьяный,
Только решил – «пока».
Где же недоглядели
Предки мои сквозь ели?
Люди меня жалели,
Ставили молоко.
Был там один, патлатый,
Мрачный и рыжеватый.
Добрым он был, крылатый.
Было мне с ним легко.
Как я любил с ним рядом
Быть и не ждать награды,
Тихо касаться взглядом
Жесткой его руки.
Кто говорил: «Послушай,
Волк тебе не игрушка,
Это не пес пастуший»,
Он цедил: «Дураки».
Только однажды, рано,
Он завалился пьяный,
«Кнут», - говорил, «и пряник,
Больше не будешь выть».
Бил и кнутом, и палкой.
Я лишь забился жалко
В угол к сноповязалке,
Чтоб не достал убить.
Как я ушел, не помню.
Там, за каменоломней,
В бреши в стене укромной
Я засыпал в крови.
Падала ночь мгновенно.
Я уходил из плена,
Но мчались сзади тени
Волчьей моей любви.
Встал на краю обрыва,
Полю завыл тоскливо.
Плачет над речкой ива,
Светят внизу огни.
Вот бы моей печали -
Зубы, глаза из стали,
Чтобы еще вначале
Взять не смогли они.
Ветер, приди же, ветер!
Буду я тих, бесцветен,
Буду тебе в ответе,
Только избавь, прости…
Ветер сказал – мой милый,
Будешь ты волком силы,
Будешь ты звонкокрылым,
Вместе со мной лети.