«…Так садись между мною и Чакой
На скамью из людских черепов!»
(Николай Гумилёв)
Из всех трагедий человеческих, которые мне пришлось видеть в «батальоне смерти» советской армии, сильнее всех меня поразила трагедия рядового Т.
Это был тихий парень где-то из российской глубинки – спокойный и добрый с вечно печальным взглядом. Прошло столько лет, а мне до сих пор вспоминается его грустный, наполненный какой-то глубинной тоской взгляд. Почти все солдаты «батальона смерти» понемногу зверели на службе от нестерпимой атмосферы той маразматической воинской части, густой атмосферы зла, которая висела в пространстве, въедалась как чума в сознание потенциально нормальных людей. Но это не касалось рядового Т. Он, не смотря ни на что, оставался сам собой и тихо нёс службу водителя: возил солдат в караул на «точки», вечно ремонтировал свой старый совковый грузовик, обречённый ежедневно ломаться.
И прослужил бы он своё, и вернулся бы домой к своим старым родителям живым и здоровым, но на его несчастье в отдельном гвардейском батальоне служил прапорщик Д., которого я с лёгкой руки (в своём сознании) «окрестил» прапорщиком Гильотеном.
Прапорщик Д. был из тех «кусков», которых на местном сленге называли «разгильдяй» и другим словом, которое и похоже, и рифмуется со словом «разгильдяй». До этих событий это «прапор» прославился тем, что во время учений не доглядел (как говорили тогда в армии «прое…л») целый кусок сливочного масла весом так килограмм на двадцать, который выдали на весь батальон во время зимней «войны». Солдаты увидели, какой большой кусок этого культового продукта питания остался без присмотра, начали этот замёрзлый на тридцатиградусном морозе твёрдый куб раздолбывать разными железными предметами, и куски, что откалывались – проглатывать. О, сколько раз каждый из этих солдат мечтал во время завтрака, поглощая свои законные двадцать грамм масла смешанного с маргарином (если у него масло не украли) – вот, вернусь на гражданку, куплю целую пачку масла, и всю съем! И вдруг – мечты осуществились! По причине недосмотра одного берендея в погонах. Правда, глотали без хлеба, на морозе, но это мелочи – важен был сам факт.
Внешне этот прапорщик был похож на «знаменитого» французского доктора, но только внешне, по интеллекту, разумеется, нет. О его внешней похожести я узнал через много лет – когда увидел портрет доктора Гильотена в интернете. Но у них была ещё похожа судьба. Доктор Гильотен не изобретал гильотины – он только предложил эту адскую машину в качестве «гуманного способа наказания». Потом он, конечно, бурно протестовал против такого названия, сам чуть не попал под её острое лезвие, но тщетно. Название прицепилось и закрепилось. До конца жизни ему было стыдно и страшно. Его потомки даже вынуждены были поменять фамилию. Нечто похожее случилось и с прапорщиком Д.
В тот нехороший и злой день прапорщик Д. заступил начальном караула на «Пыру». Отвезти караул поручили рядовому Т. Он почему-то перед отъездом зашёл ко мне на радиостанцию – не помню зачем – может просто так. Мы не были друзьями, просто хорошими приятелями, сослуживцами. Служили в одном взводе. Разговор не склеился, но у меня возникло чувство, появилась в голове мысль, что я вижу его в последний раз. И что он пришёл попрощаться. Я заметил, что один глаз рядового Т. был с гематомой – за день до этого его сильно избили одни мордовороты. Я посмотрел на его печальные глаза, посоветовал зайти в санчасть и попросить у медбрата мазь от гематомы. Но тут мне в голову неожиданно пришла мысль: «А зачем ему эта мазь? Ему же сегодня отрежут голову…» Подумал и ужаснулся – что за бред! Как такое вообще может в голову прийти. Я, конечно, ничего ему не сказал, о чём потом очень жалел… Это был один из тех случаев в моей жизни, когда мне неожиданно приходила в голову мысль о том, что точно произойдёт в будущем и всё так потом и происходило… Но я не поверил сам себе.
Прапорщик Д., готовясь к караулу, вдруг вспомнил, как там скучно на «Пыре» - вокруг тайга, болота, хоть волком вой – развлечений никаких, баб нету, телевизора нет, тоска. Хорошо, что на белом свете есть такая отличная штука как водка. Купить её нужно побольше. А купивши, подумал – нужно всё-таки попробовать – вкусная ли она. А вдруг не вкусная? Один стаканчик – нет, не распробовал… Другой… Короче, во время посадки в машину прапорщик уже был очень «хороший». И добрый, к тому же. Понесло его на доброту и филантропию – солдатики ведь водочки давно не пили, соскучились по этой радости – нужно их угостить. А водитель тоже человек – вот тебе стаканчик – угощайся. Караульная служба в тот день началась весело.
Ехали в караул как на героическую битву – все на подъёме, все на взводе. Водитель в таком весёлом и воодушевлённом состоянии, естественно, с управлением не справился и залетел в кювет. Ни туда, ни сюда. Прапор – великий командир приказывает водиле – давай, мол, останавливай транспорт, пусть нас вытянут. Солдатик Т. Вылетает на трасу, а тут как раз летит грузовик гружённый уголком по самое никуда. Водитель по тормозам, но куда там! Голова рядового Т. Попала под колесо. То, что от головы осталось – разлетелось по дороге густым фонтаном месива.
С воинской частью как то связались, прислали машину, солдат и медбрата. Заставили солдат вытягивать из-под грузовика обезглавленное тело товарища, погрузить и отвести в морг. Медбратом тогда служил в батальоне рядовой – грузин С. – человек со стальными нервами, раны рваные не раз по живому шил без наркоза, но вылез он из-под грузовика бледный как мел, руки дрожат… Он заглянул в ужасное лицо смерти, увидел то, что не должен был видеть, кроме прочего, кроме того, что словами не скажешь, увидел, во что может превратиться мыслящая плоть всего за миг.
Прапорщика Д. конечно ругали и журили, сказали ему, что он очень плохой и нехороший. И что так делать нельзя. Он пообещал, что больше так делать не будет. Так бы всё и замяли, но замполит настоял на «суде чести прапорщиков». Прапорщика Д. разжаловали в рядовые и выгнали из советской армии. Вот так вот. Старые родители получили вместо единственного сына солдатский цинковый гроб, а виноватый только и того, что потерял своё «высокое» звание. Я не знаю, вспоминал ли он когда-нибудь в своей жизни рядового Т., мучила ли его совесть, как некогда мучила доктора Гильотена. Но этого парня – рядового Т. я не смогу забыть никогда… Никогда…
(Написано на основе реальных событий 1984 года)