Всё с чернотою мха, что клумбы из цветов
укрыл своим зелёно-тёмным покрывалом.
Заржавленные гвозди, что тенетами узлов
здесь грушу сломанную бережно держали,
в стене сарая влагой сломлены - всё грустно здесь и всё уныло:
и крыши дома, что в солому убрались,
калитка, что в саду открытой позабыта.
Одна на мызе у крутого рва,
здесь та, что тихо вслух сказала: "Здесь жизнь моя пуста.
Он не придёт ко мне." - досадно продолжала,
сказала также: "Я устала, я так утомлена,
Ах, лучше бы я сразу умерла!"
Её по каплям слёзы здесь лились, когда под вечер падала роса.
И дня отрадный луч, росу ту иссушив их осушить не в силах был.
И думать не могла она, взглянуть на нежные святые небеса,
что вечер летний или юный день застенчиво укрыл.
Мышей летучих прытко, лишь когда
в темнеющую густо высь, вся стая улетала,
она, задёрнув спешно занавесь окна
в глубины комнаты задумчиво вникала.
Промолвила она: "Как ночь страшна.
Он не придёт ко мне." - она всё продолжала,
сказала также: "Как же я устала, как я утомлена,
Ах, лучше бы я сразу умерла!"
Проснувшись было, ночи тёмной посреди,
услышала она вороний крик печальный;
и петуха, - что пел, предвосхищая час зари,
и громкий рёв волов на переправе дальней.
Всё слышала она. Всё также без измен.
Во сне она бродила отрешённо,
пока на мызу шагом монотонным
Холодным утром не явится новый день.
Сказала лишь она: "Заря скучна.
Он не придёт ко мне." - она всё продолжала,
Сказала: "Как же я устала,.. как утомлена,
Ах, если бы я сразу умерла!"
Под каменным отрогом толстых, ветхих стен,
Струясь,волной бежит чернеющий поток.
И мал-по-малу пятнами неровными успел
Здесь появиться влажный бурый мох.
И тополь, что ненастья выдержал порыв,
редеет кроной, бур, ветвист и гол -
на сотни вёрст вокруг заметен чёрный ствол
средь серых замерзающих равнин.
Она сказала: "Моя жизнь пуста.
Он не придёт ко мне." - печально продолжала,
сказала также: "Я устала, так утомлена,
Ах, если бы я сразу умерла!"
Когда только Луна лишь являлася низко
и выл ветер пронзительно, гнал облака,
то на завеси окон, далёко, неблизко
трепетали узоры, как взмах мотылька.
Но если Луна снова низкой бывала,
только ветер от дел в эту ночь отдыхал -
ветви тенью задумчивый тополь бросал
на её только лоб, да на край покрывала.
Говорила она: "Как же ночь тут пуста!
Он ко мне не приходит." - она продолжала
и сказала: "Я устала, я утомлена,
Ах, лучше бы сразу здесь я умерла!"
Весь в доме погружённый в грёзы день,
скрипела дверь на петлях водружённая легко,
слепня гудела звонким эхом трель
и мыши писк звучал под полом глубоко.
Почудится: вот заскрипит да отворится дверь,
мелькнёт да явится знакомое лицо,
прогнётся тяжестью постылое крыльцо,
да зашумят шаги в одной из галерей!
Она сказала: "Жизнь моя пуста.
Он не придёт ко мне." - досадно продолжала,
добавила она: "Как я устала, как утомлена,
Ах, лучше бы я сразу умерла!"
Уныл часов настенных мерный, тихий звук.
И щебет громкий воробьиной стаи
на крыше, рядом с тополем, который вдруг
всей кроной с ветром шелестит и с ним играет.
Но больше ненавистен тот час ей,
когда лучом закатного светила озарён,
бывал на мызе ярок старый сельский дом;
и тихо догорев, к концу клонился день.
Она сказала: "Как я сама поблёкла и пуста.
он не придёт ко мне." - в отчаяньи сказала,
продолжила: "Как я устала, как утомлена...
О, Господи, уж я бы лучше умерла!"