АЛЕКСАНДРУ СЕРГЕЕВИЧУ
ПУШКИНУ
Уверен я,
Что в каждом веке
Есть свой
Дантес
И грязный Геккерн.
Что золотой талант
В России
Всегда,
Убив,
Превозносили.
Но что ещё
В такой же мере
Родится
Гений –
Не уверен.
* * *
Давно
Один чудесный бард
Писал в письме пииту:
«Возьми его за бакенбард
И поцелуй в ланиту».
Наверно, быстро
Сверху вниз
Небрежной давней вязью
Письмо Давыдов то, Денис,
Писал поэту-князю.
О сколько сладкого труда
Теперь вложить пришлось бы,
Чтоб знать:
Как Вяземский тогда,
Исполнил ли ту просьбу?
И где: в пиру ли, среди карт,
Под вдохновенья чары –
Был Пушкин взят
За бакенбард
Польщённостью гусара?
* * *
С неистовым чувством святой правоты
Отрину я ложь и наветы.
Да вечно пребудет
Среди чистоты
Бессмертное имя
Поэта.
Какая цена этим низким словам
Про нравственность – шёпот и крики.
Не путайте похоть,
Доступную вам,
Со страстью,
Уделом великих.
Не надо тянуть за рукав, за полы,
Пытаясь стащить с пьедестала,
Стараясь чуть выпачкать
Чернью золы,
Принизить
Величье металла.
Он прост был. Но вам простоты не понять.
«Он прост и доходчив – так значит:
И он нам, и мы ему
Где-то под стать...»
И счёт принижения
Начат.
Но Пушкин настолько высок и велик,
Настолько доступен и близок –
Что гений
Надеждой коварной проник
И в тех,
Кто завистлив и низок.
Не надо, не надо. Он вам не чета.
Там жизнь шла под степенью страсти
В гонениях, в жертвах, в тоске
Неспроста –
Чтоб вылиться в творчества
Счастье!
Чтоб именем гордым приход возвестить
Навеки, как громом из пушки.
А имя способно
И греть, и светить!
Прислушайтесь только –
ПУШКИН.
ПОСЛЕ ПОСЕЩЕНИЯ
МУЗЕЯ-КВАРТИРЫ ПУШКИНА
НА МОЙКЕ В ДЕТСКИЕ ГОДЫ
Я сей музей впервые посетил
И нечто вроде ничего не видел.
Я Пушкина сильнее полюбил,
Его врагов сильней возненавидел.
* * *
С мостового скатился
Взгорья.
Рядом – гидом –
Сама история.
...Мимо окон
Лицея царского,
Мимо дома
Эмира бухарского,
Там, за верхом
Помпезной всячины –
Петроградская азиатчина.
Камнем стиснута,
Зело сорная
Там течёт в тоске
Речка Чёрная.
И не быть тоске той
Заглушенной –
До сих пор гремит
Выстрел в
ПУШКИНА.