«…Какая там свобода,
Когда зима в лесу…»
(Арсений Тарковский)
Разные люди служили в «батальоне смерти» советской армии – очень разные. Люди разных народов, порой даже таких малоизвестных мне и экзотических, о которых я до этого и не слышал. Тем более, интересно мне было о них узнать, заглянуть в их таинственных мир, услышать их интересный и древний язык.
Среди представителей разных народов необъятной советской империи был в батальоне в те годы один нохчо. Правда, один гурже сказал, что он вовсе не нохчо, а галга. Но я в этом сомневаюсь. Скорее всего, это соседские перепалки – нохчо, галгай и гурдже соседние народы. Каким было его настоящее имя – я не помню. Человеку свойственно забывать. А мне особенно. Солдаты (почти земляки) называли его Кортамукале. Почему к нему прицепился такой псевдоним – я не знаю. Хотя если уж я начал рассказ – должен бы знать. Или хотя бы придумать легенду. Но я не сказочник. Говорят, что такое прозвище прицепилось к нему после такой оказии: как-то он увидел пачку папирос «Казбек» и сказал, что не знает такой горы Казбек, знает только гору Бешлоамкорта*. Но какая связь этой оказии с его прозвищем – мне непонятно. Загадкой для меня осталось это.
Как-то отправлялся из нашей части караул на точку – на «Пыру» - зима, снег, мороз… И я и тот солдат-нохчо попали в этой караул. Выдавали нам оружие и патроны. Дежурным по роте был как раз сержант - тоже где-то из Кавказа – только не помню откуда и к какой из двухсот народностей Кавказа он принадлежал. Выдавая автомат, он сказал тому солдату:
- Хо ханз чарахь духа бакдар алча а лехар.**
Или как то так. Воссоздать мне ту реплику сложно (а что в этом мире просто?). Не знаю, правильно ли была построена фраза с грамматической точки зрения, но как минимум трое присутствующих эту фразу поняли. Произношение, разумеется, в письменном виде я передать не могу.
Приехали мы на «Пыру» - привезли нас на усталом «газике». Пустоту бесконечной зимней тайги даже описать трудно. Белое безмолвие стояло глубокое и тяжёлое. Это спокойствие нарушила стая ворон – наверное, прилетели полакомиться отбросами солдатской полевой кухни – на «Пыре» даже зимой в лютый мороз готовили пищу телесную (духовной не было вообще) на дворе в полевой кухне. Своим криком вороны нарушили тишину снегов и своей чернотой запятнали белую пустоту зимы, эту белую чистоту и неприкаянность.
Сидим в караулке. Вдруг слышим – «та-та-та!» - автоматная очередь. На посту как раз стоял наш герой. Караульные на «Пыре» иногда стреляли – когда приходила стая голодных волков и могли напасть на часового. Мы подумали, что это именно тот случай. Выбежали. Солдат-нохчо очередями стрелял по воронам. Когда очередная автоматная очередь (извиняюсь за тавтологию!) затихла, мы спросили:
-Ты зачем стреляешь?!
- Не могу я, понимаешь, не могу!!! Я больше не могу!!!
Мы даже не спросили, чего именно он «больше не может». И так было ясно…
Примечания:
Написано на основе реальных событий 1983 – 1985 годов.
* - Бешлоамкорта – Гора, которая плачет (галгай).
** - «Теперь ты охотник за истиной, или просто искатель её». (галгай)