Ах, сколько может выспеть фонарей
На улицах, где радость доживают!
Урицкого.
Снег.
Темень…
Вот бывает
Себе измена - так хотеть домой,
Идти к оврагу, озираться вновь
И слышать город, говорящий : «Вето!»
Спросить и выйти до былого следа -
И не найти ни страсти, ни следов.
Ну, как тебя увидеть на чуток?
Такой «не мой», ты истина чужая.
И слышу я, что Верхний спит Судок,
А утром с сыном вы вдвоем съезжали
На санках по заснеженной горе.
Смеялись вы…
Ах, сколько фонарей,
мой полюбовник! Ты сидишь за чаем,
Ждёшь в номере. И день тот не прощаем
Судьбой мне станет, сгубит мне весну!
И вижу, как потери презирая,
В последний раз я вместе с ним засну.
перевод с белорусского
Городу N
Анастасия Котюргина
Ах, колькі можа выспець ліхтароў
на вуліцах, дзе дажываюць радасць!
Урыцкага.
Снег.
Цемразь…
Проста здрада
сабе самому – так хацець дамоў,
ісці да яру, азірацца зноў.
Адчуць як горад накладае вета.
Спытаць, і выйсці да былога следу –
і не знайсці ні жарсці, ні слядоў.
Ну, як цябе убачыць незнарок?
Такі “не мой”, ты ісціна чужая.
Ды чую я, што Верхні спіць Судок,
А зранку з сынам вы ўдваіх з’язджалі
на санках па празрыстасці снягоў.
Смяяліся…
Ах, колькі ліхтароў,
мой палюбоўнік! Ты сядзіш з гарбатай,
чакаеш ў нумары, і дзень той вінаваты
мне стане лёсам, згубіць мне вясну!
І бачу я, як зневажая страты,
ў апошні раз я разам з ім засну…