Когда Вентерс проснулся, уже рассвело, хотя солнце ещё не коснулось своими лучами восточной стены каньона. Вентерс подошёл к девушке и наклонился над ней. Её глаза были закрыты, но цвет лица уже не имел того матово-бледного оттенка, который накануне так испугал Вентерса. Щёки её чуть порозовели, и едва заметное дыхание стало более ровным. Вентерс открыл седельную сумку, покормил изголодавшихся собак и поел сам. Он решил не медля перебраться в долину, которую он про себя прозвал Долиной Чудес. В самом деле выглядело чудом то что в окружении серых мрачных скал притаилась долина, полная многообразной растительности, питаемой невидимым источником.
Вентерс закрепил на спине у собак одеяла и остальную поклажу, включая убитого кролика.
Он повесил ружьё себе на плечо и поднял девушку и начал взбираться по отлогому подъему, на конце которого огромный валун грозился скатиться в любой момент и похоронить их здесь навеки. Более того, теперь, когда Вентерс взбирался здесь не один как накануне, а с девушкой на руках, ему приходилось следить за тем чтобы не задеть головой девушки о выступавшие из стены острые камни.
Когда он достиг места, в котором проход сильно сузился, он остановился для отдыха. Отсюда валун, нависший над подъёмом, хорошо просматривался, и когда Вентерс взглянул на него, у него похолодела спина. В свой первый подъём он не обращал на него никакого внимания, потому что не знал, что узкий цоколь этого валуна стоит на почти ровной поверхности и что поэтому валун готов под действием незначительной силы сорваться вниз.
Он продолжил подъём и вскоре обогнул опасный камень. Спускаться с другой стороны было гораздо легче, и единственное, что беспокоило Вентерся было неудержимое желание Вайти откусить кусок от кролика, которого он нёс на спине.
Рингу досталась более тяжёлая и абсолютно не съедобная ноша, и поэтому он посчитал такое положение вещей вопиющей несправедливостью, которую попытался активно исправить.
Он вцепился клыками в кролика и не отпускал его, и хотя сам не мог прожевать и отведать свежего мяса, зато и Вайти оказался лишённым такой возможности. Таким образом они и продолжали путь, неся кролика вдвоём.
В тот момент когда Вентерс уже приближался к долине, лучи восходящего солнца сумели проникнуть в долину сквозь расщелину в верхней части каменной стены и озарили центральную часть ярким светом. Вентерс взглянул на расщелину и зажмурился: она сверкала мириадами ослепительных блёсток.
"Поистине, - подумал Вентерс, - это Долина Чудес."
Солнечный луч прошёлся по долине и исчез, погрузив её в таинственный зеленоватый полумрак.
Другим чудом, поразившим Вентерса оказался ручеёк, бегущий в долину, и он, сильно воодушевлённый, пошёл вдоль него. Вскоре верхушки деревьев стали казаться совсем близкими, и наконец Вентерс очутился на травянистой почве среди зарослей кустарников, ярко зеленеющих дубов, елей, отливающих серебром, вдоль величественной каменной стены.
В нижней части стены тянулся ряд пещер, над которыми не заметно было никаких каменных наслоений и новообразований или трещин, грозивших обвалом.
С противоположной от стены стороны шёл спуск в более тёмную лощину с густой растительностью, но низкорослыми, по причине недостаточности света, деревцами.
Вентерс решил не спускаться ниже, а остановиться у этих пещер, потому что света здесь было больше, и до ручья было рукой подать.
Вентерс проверил пещеры и остался доволен: все они были просторные, сухие и уютные.
Он наломал еловых веток и застелил пол одной из пещер и положил там девушку.
Она открыла глаза и попросила пить. Вентерс побежал к ручью с флягой и, наполнив её, вернулся к ней. Он протянул руку к её голове, но она сама приподняла голову, и он только слегка придерживал её. Он приложил флягу к её губам, она сделала несколько судорожных глотков и опустила голову, глядя на Вентерса благодарным взглядом.
"Как ты себя чувствуешь?" - спросил Вентерс.
"У меня болит здесь," - сказала она, указывая на область живота.
"Но здесь у тебя раны нет, - сказал Вентерс. - Эта боль ноющая и грызущая?"
"Вроде того," - ответила девушка.
" Это голод, - сказал Вентерс. - У меня то же самое. Мы давно ничего не ели. Но я добуду для нас пищу."
"У меня ноют ноги," - сказала она с некоторым смущением.
Вентерс взглянул на её сапоги и в первые обратил внимание на то что сапоги её, доходившие почти до колен, были из хорошей кожи с серебряными шпорами и золотыми колёсиками на них.
Вентерс стянул с девушки сапоги, положил их рядом, снял с неё носки и сказал: "Пожалуй, твоим ногам следует отдохнуть от обуви." Он принёс воды и обмыл её ступни.
"Теперь необходимо осмотреть твою рану."
Он развернул одеяло, в которое она была завёрнута, расстегнул и снял с неё рубаху.
Затем размотал повязку и осмотрел рану, входное отверстие которой кровоточило, а выходное под лопаткой затянулось.
Он обмыл рану и оставил её без повязки.
Он потрогал ладонью лоб девушки и сказал: " На груди рана ещё не закрылась. Видимо, из-за длительных перемещений, которые мы совершали сегодня ночью, мы растревожили её. Теперь ране обязательно нужен покой. Чувствуешь боль?"
Девушка пошевелила рукой и поморщилась.
"Я вижу, что больно, - Вентерс кивнул. - Однако доктора говорят, что это хорошо. Я сам был ранен несколько раз и знаю как они заживают. Главное чтобы не было сепсиса, а у тебя этого нет, иначе был бы жар.
"Почему ты так заботишься обо мне?" - спросила Бесс.
"Я стрелял в тебя, - ответил он медленно. - А у тебя даже не было оружия. К тому же... - Вентерс замялся и, слегка покраснев, пробормотал: - Ты много говоришь. Тебе следует беречь силы."
"Только не возвращай меня к Олдрингу," - с умоляющим взглядом произнесла она.
" Я же сказал, что не отдам тебя ему, - решительно произнёс Вентерс. - Иначе зачем бы я спрятал тебя здесь."
"А где мы?"
"В укромном местечке, куда Олдрингу не добраться, - сказал Вентерс. - Всё, отдыхай, а мне пора заняться делами. Ночью рядом с тобой будет Ринг, мой верный пёс. Так что не пугайся, если проснёшься, он не тронет тебя. Он мой друг, а стало быть и твой."
Сначала Вентерс настелил еловых веток в противоположный угол пещеры, затем сложил из камней очаг при входе и собрал дрова. Разведя огонь, он сел рядом и принялся осматривать содержимое седельной сумки.
Провиант его был рассчитан на него и на собак, и Вентерс, сложив содержимое обратно в сумку, подумал: " Если в долине не окажется дичи, то придётся делать ночные вылазки и охотиться за телятами Олдринга."
Вентерс взял ружьё, кликнул Ринга, дремавшего под дубом, и, приказав Вайти охранять пещеру, отправился в лощину, в самую нижнюю часть долины.
Спускаясь, он миновал ещё одну террасу, заросшую серебристыми елями и со стеной испещрённой черными дырами пещер.
Ещё ниже он обнаружил более широкую террасу, изобилующую осинами. Спустившись на самое дно долины, Вентерс очутился в окружении ив, дубов, ольхи и тополей. Тучи птиц с оглушительным пением мелькали между деревьями.
Ринг зарычал и бросился в гущу леса. На пару минут Вентерс потерял его из виду, но пёс вернулся, держа в зубах кролика.
Углубившись в лесок, Вентерс поразился количеству перепелов и кроликов, обитавших в этой неведомом людям месте.
Вентерс вернулся к своей пещере, снял шкуру с кролика и повесил её сушить. Мясом он накормил собак.
В голову Вентерсу пришла мысль, что не плохо было бы установить изгородь в расщелине, ведущей в долину. Он нарубил множество ив и осин и, принялся за устройство изгороди. Он вкопал осины в ряд от одной стены ущелья до другой и скрепил их поперёк гибкими ивовыми прутьями. Получился вполне приличный забор высотой среднего роста человека.
Он вернулся в свой лагерь вполне довольный, зашёл в пещеру. Убедившись, что Бесс спит и дыхание её ровное, а лоб не горячий, Вентерс вышел, сел у огня и с наслаждением отдыхал.
Солнце начинало садиться и бросало прощальные лучи в долину, которые протиснувшись сквозь верхушки утёсов, покрывали багрянцем листья деревьев. Ветерок сделался прохладнее, и сумерки заполняли долину. Когда солнце скрылось и долина погрузилась во тьму, Вентерс приказал Рингу охранять пещеру, в которой спала Бесс.
Вентерс расположился неподалёку от костра, прислонившись спиной к ели, и сидел некоторое время в задумчивости. Наконец сон сморил его, и он встал и отправился в пещеру, где улёгся на еловые ветви и заснул.
Проснулся Вентерс от оглушительного стрекотания пересмешников снаружи пещеры.
Он открыл глаза и в проёме входа увидел ясное синее небо и серебристые верхушки елей. Среди них порхали и заливались щебетанием птицы разных размеров, цветов и оттенков.
Вентерс встал и первым делом подошёл к Бесс.
Она не спала, и лежала с широко открытыми глазами, положив руку на шею Ринга, который, высунув язык, сидел рядом.
"Пересмешники," - сказала она, слабо улыбаясь.
"Да, - Вентерс улыбнулся в ответ. - Видимо, им нравится наше общество."
"Они разбудили меня, и я сначала не могла понять, где нахожусь. Я увидело небо, деревья и поющих птиц, и мне на мгновение представилось, что я уже умерла и оказалась в раю..." - она облизнула пересохшие губы.
Заметив сухой блеск в глазах Бесс, Вентерс насторожился и, склонившись над ней, потрогал её лоб. Он был горячий. Внутри у Вентерса всё упало. Он медленно разогнулся, бросил пытливый взгляд на девушку и отправился к ручью.
"У ней жар, - думал Вентерс. - Выходит, рано я радовался. Если это сепсис, то это конец. Но почему? Вчера ещё только всё казалось нормально. Казалось? Я нёс её бог весть сколько на руках, и как я ни старался, а тряска всё равно была. Рана открылась, а повязка была нестерильная."
С этими печальными мыслями Вентерс набрал во флягу воды и вернулся к Бесс.
Она отказалась пить, и Вентерс смочил ей губы, обмыл лицо и руки.
Вентерс решил сидеть рядом с ней, и хотя он понимал, что не может ей ничем помочь, он также знал, что во-первых, не сможет ничем другим заниматься, потому что всё у него будет валиться из рук; а во-вторых, он в глубине души верил, что если Бесс будет чувствовать, что кто-то, сочувствующий ей, будет находиться рядом, это каким-то образом поможет ей в борьбе с болезнью."
На следующий день жар у Бесс усилился. Вентерс неустанно смачивал её виски и горячие щёки родниковой водой. Всякий раз, когда Бесс начинала бредить и метаться из стороны в сторону, он мягко, но твёрдо удерживал её, чтобы её резкие движения не разбередили рану. К вечеру она она стала спокойней и спала безмятежным сном.
Однако утром всё началось снова, и весь день Вентерс с тоской на сердце не отходил от неё, смачивая холодной водой её лицо. Он ничего не ел и не пил сам, лишь покормил собак, которые тоже притихли и сочувственно поглядывали на тяжело больную.
Лишь на четвёртый день лихорадка отступила, жар спал, и Бесс лежала осунувшаяся и бледная с ввалившимися глазами и тёмными кругами под ними. Но в глазах теплилась жизнь и сознание происходящего, и Вентерс с радостью воспринял это как знак надежды.
Он сварил бульон из тетерева и кормил её из ложечки, мысленно уговаривая её не сдаваться и бороться за жизнь. Но на следующий день Бесс ела бульон с бОльшим аппетитом, и Вентерс знал, что это верный признак выздоровления.
Ещё через день у Вентерса отпали все сомнения в том что она победила болезнь и будет жить.
Теперь у него появилась возможность заняться обустройством жилища, охотой и исследованием.
Правда пару дней ему всё же пришлось ещё находиться с девушкой, потому что она просила его не оставлять её одну надолго. Она начала есть с удовольствием и даже с жадностью, стала двигаться и говорить вполне твёрдым голосом. Вентерс просил её не говорить слишком много, чтобы беречь силы, но Бесс, пережив длительный период молчания, старалась наверстать упущенное. Она гладила собак, приказывала им сидеть рядом и разговаривала с ними. Вентерс хоть и сердился, но внутренне не мог нарадоваться столь бурному процессу её выздоровления.
Ещё через день, она, проснувшись, умылась сама и самостоятельно поела. Её говорливость сменилась молчаливостью, и Вентерс уловил в неё признаки раздумий и осмысления своего нового положения.
Вентерс понял, что лучше теперь её оставить одну. Он приказал Рингу охранять лагерь, и, взяв с собой Вайти, отправился на охоту и исследование долины.
Вернувшись к своей пещере, Вентерс увидел, что Бесс прогуливается возле входа.
Под солнечными лучами, золотившими её русые волосы, её исхудавшее лицо казалось мертвенно бледным, а тёмные круги под глазами сделались ещё более заметными. Вентерс и Бесс обменялись взглядами и, казалось, теперь она посмотрела на него проницательным, пристальным взглядом, пытливым взглядом женщины, оценивающей мужчину.
Вентерс слегка смутился и пробормотал: " Ты ещё слишком слаба для прогулок."
"Но я не могу вечно лежать, - с усилием улыбнувшись, произнесла она. - Раз я не умерла, то мне требуется кое-что кроме лежания на елочных ветках, верно?"
Она сделала несколько шагов к пещере и пошатнулась. Вентерс с ловкостью дикой кошки подскочил к ней и подхватил её на руки.
"Я же говорил, что тебе ещё рано ходить..." - начал он, но она прервала его раздражённым тоном:
" Ерунда! Сколько мне ещё лежать. Я просто отучилась ходить, и мне вовсе не нравится такое состояние." Последнюю фразу она произнесла с язвительностью в голосе.
Неся её на руках в пещеру, Вентерс с горечью осознал, что эта язвительность является косвенным упрёком ему, тому по чьё вине она оказалась в таком бедственном положении.
"Конечно, - думал Вентерс. - Она пришла в себя и теперь ясно осознаёт, что я тот человек, который стрелял в неё с намерением убить и тяжело ранил. Чего же я ждал? Она должна смотреть на меня как на врага. Но ведь я не бросил её умирать. Хотя это такая мелочь что об этом и говорить глупо. И вообще, в её глазах это может выглядеть как расчётливый поступок..."
"Я не хочу в пещеру, - воскликнула она. - Поставь меня на ноги и помоги мне пройтись. Я хочу видеть солнце, небо, слышать пение птиц и шелест листьев на деревьях."
Вентерс подчинился, и она, держась за плечо Вентерса, двинулась неровными шагами к лесочку.
Но она быстро устала, и они сели, прислонившись спиной к осине.
"Теперь расскажи мне всё," - сказала она.
"Он рассказал ей подробно о том как он из состоятельного жителя Коттонвудса из-за преследования мормонов сделался нищим изгоем и бродягой, как обнаружил Тайный проход, через который банда Олдринга перегоняла скот, как его заметил всадник и начал в него стрелять, и ему пришлось стрелять в ответ и как он нёс её на себе, пытаясь скрыться от людей Олдринга, как он обнаружил эту тайную долину и как он поднимал её на лассо с риском разбиться вместе с ней о камни."
Бесс пару минут молчала, затем, медленно проговорила: "Странно выходит: ты сначала подстрелил меня, а затем спас. Получается, что благодарить мне тебя не за что, но и ненавидеть тебя я тоже не могу. Разве это не странно?" - Бесс повернула голову и посмотрела Вентерсу прямо в глаза.
"Жизнь тебя не очень баловала," - медленно произнесла она.
И Вентерс заметил в её сверкающих глазах выражение грусти и симпатии.
"Ты, похоже, тоже не чувствовала себя очень счастливой у Олдринга..."
Она нахмурилась, опустила голову и молчала пол минуты, затем снова устремила на него проницательный взгляд.
"Тебе ведь легче было скрыться одному, - сказала она. - Почему ты меня не бросил?"
"Не знаю, - Вентерс пожал плечами. - Какая разница? Не бросил и всё. Ты хочешь знать обо мне всё, а о себе ничего не говоришь. "
"Мне особо нечего рассказывать," - сказала Бесс.
" Серьёзно? - воскликнул Вентерс. - А ты знаешь, что о всаднике в маске, а это ведь именно ты? - Бесс кивнула. - О всаднике в маске в Коттонвудсе говорят что он угоняет скот, нападает на всадников, похищает девушек, убивает спящих пастухов и грабит дома мирных жителей. Я сам так считал до тех пор пока не сдёрнул с тебя эту проклятую маску."
"Клянусь, - сказала Бесс, - ничего такого что ты только что перечислил я никогда не совершала. Они часто брали меня с собой, не спрашивая хочу я этого или нет, но у меня никогда не было оружия. За всю свою жизнь я никому не причинила вреда."
"Тогда зачем Олдрингу весь этот маскарад? Почему по Коттонвудсу распускаются зловещие слухи о всаднике в маске, жестоком убийце и грабителе, слухи, правдивость которых признают Олдринг и его банда?"
"Не знаю," - ответила Бесс.
"Уж не сам ли Олдринг и его люди распускают эти слухи? И с какой целью?"
"Не знаю."
" Ты не мормонка?"
"Нет."
"А Олдринг?"
"Нет."
Вентерс некоторое время молчал, затем, словно бы нехотя, промолвил: " Какие отношения у тебя с Олдрингом?"
Бесс склонила голову, и её бледные щёки слегка покраснели.
Вентерс и сам почувствовал смущение от своего неуклюже заданного вопроса, но вместе с тем он проникся большей симпатией к Бесс.
Она молчала и, когда Вентерс заметил, что её тонкие, хрупкие пальцы, которые теребили полу куртки, сильно дрожат, волна жалости к ней окатила и сжала его сердце, и он воскликнул: "Забудь про мой дурацкий вопрос. Какое я имею право! Да и какое это теперь имеет значение. То есть я хочу сказать, что до того момента как судьба столь жестоким образом свела нас вместе, я никогда не ощущал того что чувствую сейчас. Когда я стал изгоем, гнев переполнял мою душу, и всё своё свободное время я посвящал владению оружием. Я жил только мыслью о том что настанет день и я отомщу за все свои обиды и унижения. Но когда я понял через какое страдание прошла ты, у меня всё внутри перевернулось. Мне стало стыдно таить обиды, жаловаться и мечтать о мести. Мне впервые захотелось просто жить, не мстить и убивать кого-то, а просто жить и находить в этом великое удовольствие в том чтобы сделать всё для того чтобы помочь тебе стать счастливой. "