Улица Приживалок бурлила с самого утра.
Стэнли, эдакий арсенал честолюбия, пересёк её, и выражение скепсиса слетело с его лица, когда перед ним на двери засияла под солнечным лучом табличка с надписью «Институт общественного сомнения».
Зачем меня сюда пригласили? Сомнения, да ещё общественные, эгоиста Стэнли абсолютно не волновали. Он готов был променять глас народа на glass of wine (стакан вина), и по этому поводу у него не возникало никаких сомнений. Он признавал общество себя и себе подобных, но женский голос по телефону заинтриговал его. Возможно, этот голос развеет возникающие сомнения по поводу Общества сомнений?
Стэнли нажал кнопку звонка, и его впустили внутрь.
– Вас ждут на 35-ом, – сказал консьерж.
Бесшумный, скоростной лифт доставил его в просторное фойе офиса. Мягкий свет освещал множество фотографий, преимущественно маленьких детей, но были среди них и лица подростков. Что это? – удивлённо подумал он.
– Добро пожаловать в «Институт Общественного Сомнения», мистер Стэнли Фартинг. Я вас жду в отсеке 35-i , – раздался откуда-то сверху знакомый интригующий голос.
Это она, определённо она, обрадовался Стэнли, и к нему вернулась прежняя самоуверенность. Он без особого труда нашёл положенную дверь, автоматически раскрывшуюся перед ним, и очутился в ярко освещённой комнате. Навстречу ему из кресла поднялась высокая элегантная женщина вразумительной красоты. У Стэнли задребезжали коленки.
– Присаживайтесь, – сказала она приветливо, – не стесняйтесь, это вам может очень пригодиться.
– Спасибо, – захлебнулся он, поражённый её внешностью, – с превеликим удовольствием.
– Я давно хотела встретиться с вами, но обстоятельства никак не позволяли.
– Я польщён, – в смущении выдавил из себя Стэнли, – я весь в вашем распоряжении.
– У вас есть дети?
– Что вы, что вы, я никогда не был женат.
– Вы уверены?
– Вполне.
– У меня на этот счёт имеются иные сведения. Двухлетняя Мэри в Сан-Франциско, пятилетний Ларри в Нью-Йорке и Диана десяти лет в Чикаго. Что вы на это скажете?
– Я поражён вашей осведомлённостью, но не кажется ли вам, что это уж слишком, – возмутился Стэнли, вставая, – я не намерен больше выносить ничем не подтверждённые обвинения.
– Не спешите с выводами, мистер Фартинг, в моём столе находятся неопровержимые доказательства вашего отцовства. Хотите узнать, как их удалось добыть?
– Мне это вовсе неинтересно. Вы меня бесстыдно шантажируете.
– Месяц назад вас оперировали под общим наркозом. После операции вас перевезли в смежное помещение и там сделали соскоб со щеки на ДНК для анализа. Сверили его с находящимися у нас в банке данными анализов ваших детей, и они полностью совпали.
Стэнли медленно встал, подошёл к раскрытому окну, потом резко повернулся и пристально посмотрел в её холодные серые безжалостные глаза:
– Зачем это вам? – спокойно произнёс он. Это правда, что я был когда-то во всех перечисленных вами городах, были и женщины, но, поверьте, о детях я не имел ни малейшего представления.
– Тогда слушайте меня внимательно, мистер Фартинг, вам уже никто и ничто не поможет. Отвертеться от нас не удастся. Все показания и обстоятельства не в вашу пользу.
Ослабевшими руками Стэнли оперся о низкий подоконник, глубоко вздохнул и наклонился всем телом вперёд, не решаясь на отчаянный шаг. Каким-то седьмым чувством он ощущал, что она с готовностью поможет ему принять безумное решение. И он в ней не ошибся.
Боковая дверь распахнулась. В кабинет грузно ввалился Тони Порджио. Он приблизился к ней, заботливо обнял за плечи и пробаритонил успокаивающе:
– Стэнли получил по заслугам. Он изнасиловал и убил мою дочь. А вся эта инсценировка пусть вас не беспокоит. С этими словами Тони сунул ей в руку чек на сто тысяч долларов и поспешил к выходу. В его планы не входила встреча с полицией.