Что-то немыслимо важное
им было предано кажется
несколько суток назад.
Кажется даже комнатность,
как и его беспомощность,
кто-то возвёл в квадрат.
Намертво сдавленный временем
(тяжким, болезненным бременем)
он возвышает свой крик.
Волны, отбитые стенами
были восприняты венами
словно психический сдвиг.
Руки рванулись стремительно
к старому, рваному кителю,
ноги рванулись на юг.
С обыкновенной брезгливостью
скрывшись от общей шумливости
ноги запнулись об люк.
Рухнув на мёрзлую снеговость,
выдохнув дымную серовость
он не почувствовал боль.
Скрывшись от комнатной тесности
вечным невольником местности
он доиграл свою роль.